Выпуск №18 за 2013 год

Шахтинская Епархия

Местная религиозная организация Православный приход храма Покрова Пресвятой Богородицы

г. Шахты Ростовской области Религиозной организации «Ростовская-на-Дону Епархия Русской Православной Церкви (Московский Патриархат)»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРАВОСЛАВНЫЕ  БЕСЕДЫ

 

 

 

 

по материалам газеты

«Донские православные вести»

 

 

 

 

Выпуск  18

 

 

 

 

Шахты  2013

 

По благословению

Преосвященнейшего Игнатия

Епископа Шахтинского и Миллеровского

 

 

Составители:

редакция газеты

«Донские православные вести»

 

 

Перед вами, дорогие читатели, сборник статей, напечатанных в газете «Донские православные вести», которая издается с 2001 г. по благословению архиепископа Ростовского и Новочеркасского Пантелеимона Приходом храма Покрова Пресвятой Богородицы г. Шахты. Сборник адресован широкому кругу читателей: не только воцерковлённым людям, но и тем, кто пока находится в поисках высшего смысла жизни, кто пока не обрёл веру в Бога и пребывает в сомнениях.

Данная брошюра издается с 2009 года по благословению Высокопреосвященнейшего Пантелеимона архиепископа Ростовского и Новочеркасского, а с 2011 года, после выделения Шахтинской Епархии из состава Ростовской-на-Дону, выпускается по благословению Преосвященнейшего Игнатия епископа Шахтинского и Миллеровского.

 

Формат 60х80 М/16. Бумага офсетная.

Гарнитура Calibri. Печать офсетная.

Тираж 100 экз.

 

Местная религиозная организация Православный приход храма Покрова Пресвятой Богородицы

г. Шахты Ростовской области Религиозной организации «Ростовская-на-Дону Епархия Русской Православной Церкви (Московский Патриархат)»

Е-mail: pokrov.shakhty@gmail.com

www.pokrov-shakhty.prihod.ru

 

От издателей

 

 

 

Предлагаем вашему вниманию сборник статей, рассказов духовно-нравственного содержания, объясняющих главные положения Православной веры – единственной мiровой религии, дающей истинный ответ на самые главные вопросы человеческого бытия.

Со страниц этого издания с вами беседуют церковные и общественные деятели, ученые, писатели и простые люди, которые делятся своим личным духовным опытом. Авторы обсуждают вопросы патриотического и гражданского воспитания, формирования моральных ценностей, присущих христианину, предостерегают от искушений мiра сего. С православной точки зрения освещаются очень важные проблемы нашей современной жизни: красота внешняя и внутренняя, милосердие и целомудрие, наши немощи духовные и физические и многие другие вопросы. Православный читатель найдёт здесь немало полезных фактов для укрепления своей веры.

Сборник адресован широкому кругу читателей: не только воцерковлённым людям, но и тем, кто пока находится в поисках высшего смысла жизни, кто пока не обрёл веру в Бога и пребывает в сомнениях. Надеемся, что это издание принесёт пользу читателям и поможет разобраться в себе, своей душе, найти верный путь к её спасению. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание

 

Пасха – Воскресение Христово……..……………………………….	5
О Страшном Суде ………………………………….……………….…...…	8
Крест во спасение……………….…………………..……………….….…	12
Ноев Ковчег…………………...……………………………….….…..….…..	20
На молитву – на всяком месте….……………..………..…….……	24
Святая страстотерпица.......................................................	25
Российский Златоуст…………………..………………………..………..	28
Преподобный старец Варсонофий Оптинский …...……..	32
«Отсутствие Бога»…………….……………….…………………………..	36
Духовная жизнь семьи ……………………………………….………..	42
"Слово Божие есть высший подарок Бога человеку"…. Великая Россия - трезвая Россия……….………………………….. Человек науки - человек веры…………..………….……………….	44 48 50
Великий писатель-патриот …………………….……………………..	54
Православным о моде …………….…………………………………..….	59
Последняя исповедь Толстого ………….…………………………..	67
Сатанинский характер символики карточных мастей… Непрестанно молитесь!…….….……………………………….....….	73 76
«Не могу зайти в церковь!»……………………………………………	78

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Пасха - Воскресение Христово

 

Первый и самый великий праз­дник в новозаветной Церкви - это праздник Пасхи или Вос­кресения Христова.

Вот как произошло это собы­тие. В глубокое утро третьего дня по смерти Христовой, или в первый день недели, по восхо­де зари, но до полного ещё рассвета (Мф. 28, 1; Мк. 16, 2; Лк. 24, 1, 22; Ин. 20, 1) произош­ло великое землетрясение; ан­гел Господень, сшедший с не­бес, отвалил камень от двери гроба и сидел на нём. Вид его (ангела) был, как молния, и одежда его бела, как снег; уст­рашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые (Мф. 28, 3-4). Так Гос­подь расторг врата адовы и Сво­им божественным всемогуще­ством воскресил Своё челове­чество и положил основание нашему блаженному воскре­сению.

Какою силою восстал Гос­подь из мертвых? Славою От­чею (Рим. 6, 4) и Собственною силою, как Бог (Ин. 10, 18).

Утром рано, когда было ещё темно, спешили несколько бла­гочестивых женщин ко гробу, чтобы помазать миром тело Спасителя.

Где была Матерь Божия в это радостное утро, от кого узнала Она о воскресении Своего Бо­жественного Сына? Говоря о мироносицах и апостолах, евангелисты молчат о Ней. Но хранительница тайн Божиих Церковь уверяет, что прежде всех на земле Господь явился Матери. Она поёт Преблагословенной Деве: "Воскресшаго Видевши Сына Твоего и Бога, радуйся со апостолы бого­благодатная чистая: и еже радуйся первее, яко всех ра­дости вину восприяла еси, Богомати всенепорочная".

Праздник Пасхи есть высо­чайший, радостнейший и торжественнейший из всех христи­анских праздников, - праздник праздни­ков и торжество тор­жеств.

Пасха для христиан есть прехождение от смерти к вечно блаженной жизни. Слово "пас­ха" еврейское, значит "прехождение и избавление", ибо пер­воначально праздновала пасху церковь ветхозаветная в память того, что ангел, посланный от Бога, погубил Египетских пер­венцев, прошёл мимо жилища евреев и тем избавил их от смерти и рабства Египетского (Исх. 12, 23-27). Равно и для хри­стиан Пасха значит прехождение со Христом, избавление и приведение Им верующих от смерти к вечноблаженной жиз­ни.

Пасха напоминает христиа­нину об избавлении его от раб­ства греху и диаволу. Пасха вет­хозаветная была прообразова­нием христианской Пасхи. Народ богоизбранный праздно­вал пасху в память избавления своего от египетского плена, закалая в жертву агнца непо­рочного, не имевшего никаких телесных недостатков (Исх. 12, 5). Мы празднуем Пасху в вос­поминание искупления рода человеческого страданием, смертью и воскресением Агн­ца непорочного и пречистого Христа (1 Пет. 1, 19), Который есть Агнец Божий, вземляй гре­хи мiра и невинно закланный за нас (Ин. 1, 29), Который и есть собственно Пасха наша (1 Кор. 5, 7).

Пасха есть день радости хри­стианской. Пасха есть разру­шение смерти.

«Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав»

Не приходило ли кому на мысль спросить: почему святая Церковь так часто и многократ­но повторяет эту песнь? Нет со­мнения, что внимательно вник­нув в содержание песни, каж­дый поймёт, что она так ясно раскрывает причину нашей на­стоящей радости, причину всемiрной радости и светлого торжества.

Христос воскресе из мерт­вых! Не много слов, но как мно­го они говорят нам! Как много в них содержания для мысли и для чувства! Христос, Сын Божий, воспринял человеческое есте­ство, такое же немощное, как наше, кроме только того, что оно было чуждо греха. Христос, Сын Божий, для нашего спасения об­лекшись в наше естество, жил на земле среди людей, терпел человеческие нужды, алкал, жаждал, изнемогал от подвигов, терпел оскорбления и гонения от врагов и умер на кресте. По­мысли, что всё это соверши­лось для нас, для нашего спа­сения!

Христос воскресе! Воскрес­нем и мы, друзья! Задумы­вались ли вы когда-нибудь над этими отраднейшими словами, над этим величайшим действи­ем всемогущества Божия над нами? Мы воскреснем... Будет когда-то время, когда тела наши, эти самые бренные тела, сокрытые в могилах, истлевшие в прах, превратившиеся в зем­лю, по действию всемогущего слова Божия, опять преобразят­ся из гробов и опять соединятся с нашими же, разлучёнными на время, душами, для жизни веч­ной... Для жизни созданы мы. Хочется нам жить; и мы будем жить в этих же самых наших, только преображённых телах; будем жить вечно, вечно... Ка­кая радость, какое утешение в этих словах для нас, смертных! Чего же нам после этого боять­ся смерти? Зачем приходить в уныние и отчаяние при смерти близких нашему сердцу?

А как же совершится это ве­личайшее чудо всеобщего вос­кресения? Это - тайна, которую точно и обстоятельно выяснить невозможно теперь. Однако, насколько нам открыто в книгах священных, вот что можно ска­зать о ней. По откровению, дан­ному св. пророку Иезекиилю, на мёртвые и разбросанные кости дунет некий Дух жизни, и они оживут и станут на ногах своих, в великом множестве (Иезек. 37, 10). По откровению, данному св. Иоанну Богослову, воскресению тел будут пред­шествовать звук труб ангельс­ких и голос Самого Господа, грядущего с неба (Ин. 5, 28). От этого гласа Господня, - подоб­ного которому не было в мiре от его создания и который отзо­вётся во всех концах вселен­ной, - вся земля восколеблется, падут надгробные памятники, откроются могилы, сухие кости получат жилы и облекутся плотию, составленною из тех же частей, на которые она разло­жилась. Тела соединятся со своими душами и выйдут из мо­гил, как бы после глубокого и продолжительного сна. Вос­креснут все люди в одно мгно­вение: воскреснут и христиане, и евреи, и магометане, и языч­ники; воскреснут люди всех времён и поколений.

"Праздники Православной Церкви", М., 1905

 

Христос Воскресе!

(отрывок)

 

Вот и полночь приближается.

Вдруг глубокий мрак исчез –

Ярче солнца озаряется

Гроб сиянием небес.

 

И Спаситель наш Божественный

Весь в лучах над ним восстал –

Славой Божией торжественной

И безсмертьем он сиял.

И в этот миг раздался хор нетленных,

Хор светлых ангелов с небес –

Он возгласил над мiром искупленным:

Христос Воскрес! Христос Воскрес!

 

Оледеневшая от страха,

Внимая голосу с небес,

Упала стража - и средь праха

Воскликнула: воистину Воскрес!

 

Так совершилась тайна искупления –

И гордый враг небес извержен в прах,

И снова для преступного творенья

Доступна жизнь - и вечность в небесах.

М. Лермонтов

«Донские православные вести»,  № 5 (144) 2013 г.

 

 

О Страшном Суде

 

Во вторник на Страстной неде­ле Господь поведал Своим учени­кам о грядущем разрушении Иерусалима и храма. В тот же день Иисус Христос свидетельствовал об обстоятельствах конца мiра и о Своём Втором Страшном и Слав­ном Пришествии. Это повествова­ние мы находим, в частности, в Евангелии от Матфея: "И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст све­та своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеб­лются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племе­на земные и увидят Сына Чело­веческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою ве­ликою; и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и со­берут избранных Его от четы­рех ветров, от края небес до края их... О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы не­бесные, а только Отец Мой один" (Мф. 24, 29-31, 36).

Здесь мы опять встречаемся с грандиозной метафорой, приводя­щей на память соответствующие места из книги Бытия, рассказы­вающие о сотворении мiра. В этих образах заключена конкретная религиозная истина о том, что ко­нец века будет ознаменован яв­ным, славным и устрашающим многих явлением Сына Челове­ческого, Господа нашего Иису­са Христа.

В этот же день Господь, обра­щаясь к ученикам и последовате­лям, говорит о необходимости ду­ховного приуготовления к этому событию. Конец мiра потребует от многих усиленной внутренней ра­боты и духовного бодрствования. Дабы люди лучше усвоили эту ис­тину, Спаситель рассказывает притчу о мудрых и неразумных девах, которые должны были встретить пришествие Жениха с возжжёнными светильниками в руках. И когда в полночь раздался глас, возвещающий о грядущем Женихе, пять мудрых дев вышли на­встречу Ему с заранее приготов­ленными светильниками. А пять неразумных дев, у которых не ока­залось на тот момент масла, ста­ли просить его у мудрых. Но те от­вечали: если дадим, недостанет ни нам, ни вам; пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда пошли они покупать, пришёл Же­них, и мудрые девы с горящими светильниками вошли с Ним на брачный пир, и двери чертога зат­ворились. И пришли неразумные девы, и стучатся, и просят отво­рить им. Но отвечает им Жених: не знаю вас.

"Итак, бодрствуйте, пото­му что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий", - изъясняет Гос­подь притчу Свою (Мф. 25, 13). Эта притча о десяти девах на­учает нас достойному приуготов- лению себя не только ко Второму Пришествию Спасителя, но и к нашей собственной кончине. Ибо приход смерти и есть конец све­та для отдельного человека. Ведь о дне и часе том никто из смерт­ных не ведает. Нам неизвестно, когда Господь призовёт нас: слу­чится ли это завтра, или через месяц, или через год, или через десятки лет. Разумеется, чисто те­оретически, мы можем рассчиты­вать на некую продолжительность своего пребывания на земле, но опыт постоянно указует нам на то, сколь зыбки эти прогнозы. Болезнь или несчастный случай могут обо­рвать нить жизни в любой момент, застав нас врасплох. Поэтому мы должны быть всегда готовы к смер­ти.

"Всегда ожидай, но не бойся смерти", - говорит святитель Иоанн Златоуст. "Не бойся смер­ти, но готовься к ней, проводя святую жизнь", - вторит ему свя­той Димитрий Ростовский (1651 - 1709). Если человек не памятует о смерти, не заботится о подготов­ке к ней, то кончина может зас­тать его врасплох, и он вдруг ока­жется пред лицом Божиим, подоб­но тем неразумным девам, что не удосужились запастись маслом, дабы возжечь светильник Жениху Небесному.

После смерти каждый из нас предстанет пред Господом, и о каждом будет вынесен частный суд. Но в конце истории Суду Божию предстанет весь род челове­ческий, и здесь будет явлена ве­ликая и Абсолютная Божественная справедливость.

Господь свидетельствует об этом великом и страшном Судном дне: "Когда же приидет Сын Че­ловеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда ся­дет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все наро­ды; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по пра­вую Свою сторону, а козлов - по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Цар­ство, уготованное вам от со­здания мiра: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы при­няли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы виде­ли Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приня­ли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темни­це, и пришли к Тебе? И Царь ска­жет им в ответ: истинно гово­рю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по ле­вую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, угото­ванный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня, был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посети­ли Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы виде­ли Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не по­служили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого од­ному из сих меньших, то не сде­лали Мне. И пойдут сии в муку веч­ную, а праведники в жизнь вечную" (Мф. 25, 31-46).

Итак, что же ожидает нас в день Суда Божия? Спросит ли Господь о наших политических убеждени­ях? Или о положении, которое мы занимали в обществе? Или о на­ших профессиональных достиже­ниях? Нет, не спросит. Ибо всё, во имя чего живёт человек и к чему он стремится: власть, карьера, деньги, общественное положе­ние, имущество, - оказывается ли­шённым цены и значения пред ли­цом Божиим. Он спросит о тех малых по меркам мiра ceгo, но великих для спасения души делах, которых мы по большей части и не совершили.

Каждый из нас может уже нын­че спросить себя: накормил ли я хоть единожды голодного? Напо­ил ли жаждущего? Одел нагого? Приютил ли странника? Посетил ли больного или узника? Тайна Страшного Суда открыта нам Гос­подом: никакой тайны нет! Ибо любой человек уже сейчас, во дни своей жизни, способен предви­деть ответ, который он получит в вечности от Бога. И каждый уже теперь может предвидеть свою загробную участь: сподобится ли он стать по правую руку Высшего Судии или вынужден будет занять место по левую руку. Если чело­век честен перед собой, если он способен оглядеть свою жизнь при свете христианской совес­ти, то Божественное правосудие не станет для него неожиданно­стью.

Господь призывает нас помочь ближнему, претерпевающему горе и лишения. Мы же в круго­верти собственных забот и эгои­стических интересов зачастую и не замечаем страшных картин людского несчастья. Но между тем в силу своего человеческого призвания мы обязаны быть вос­приимчивыми к боли и страданию ближнего, а значит, должны быть готовы протянуть другому руку по­мощи. В противном случае мы ут­рачиваем право именоваться людьми и рассчитывать на мило­сердие нашего Судии и Спасите­ля. И не к нам тогда будет обра­щено Его всепрощение: "Приди­те, благословенные Отца Мо­его, наследуйте Царство, уго­тованное вам от создания мiра" (Мф. 25, 34).

В настоящее время ввиду всё возрастающей взаимозависимо­сти людей, живущих в условиях со­временного общества, заповедь Божию о милосердии, оправдыва­ющем человека на Страшном Суде, следует понимать не только как имеющую отношение к нашим личным поступкам, но и в более широком, социальном плане.

Именно поэтому наш общий долг как христиан, сограждан и соотечественников состоит в том, чтобы стремиться к такому общественному устройству, при котором не было бы нищих, го­лодных, скитальцев и обездолен­ных.

Чувствовать боль другого чело­века и действенно, участливо от­зываться на неё - вот чего ожида­ет от нас Отец наш Небесный и вот о чём спросит Он нас на Сво­ём Страшном и справедливом Суде.

Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл,

"Слово пастыря", М., 2004 г.

«Донские православные вести»,  № 4 (143) 2013 г.

 

Крест во спасение

 

"Не идёт у меня из памяти одна встреча. Ехала в элек­тричке за город, а напротив сел немолодой уже человек, прилично одетый, по всему видно - грамотный. Увидел у меня крестик на шее и говорит: "Что же ты орудию каз­ни поклоняешься? Смерть на кресте самой позорной в древности считали, креста стыдились и боялись, а ты его нацепила и носишь". Растерялась я тогда, ничего не смогла сказать в своё оправдание. Крестик, конечно, сни­мать не стала, но вот ведь беда - не идут из головы сло­ва того человека. И правда, почему же мы носим на себе орудие позорной казни?"

(Из письма читательницы)

 

По дороге из портового горо­да Хайфа, уже почти при въез­де в Иерусалим, есть неболь­шая обитель со странным на первый взгляд названием - мо­настырь Честного Креста. В алтаре монастырской церкви, под самым престолом, суще­ствует небольшое отверстие, соединяющее храм с подзем­ной пещерой. Здесь росло то самое дерево, из которого был изготовлен Крест для распятия Спасителя. Говорят, это ещё ветхозаветный Лот посадил на этом месте три саженца - со­сну, кипарис и кедр. Они-то, саженцы эти, и проросли в три-составное древо, вознесли на себе страдальческое тело Ис­купителя мiра.

Но что стало с Крестом по­том? Обычно кресты, на кото­рых распинали преступников, или погребались вместе с те­лами, на них висевшими, или оставались на месте казни для очередной жертвы. С Крестом же, на котором был распят Спаситель, этого не произош­ло. Помните, что говорят еван­гелисты? Иосиф и Никодим сня­ли с Креста пречистое тело Господа. А что сделали с Кре­стом? Нет о нём упоминаний в Евангелии. Но есть предание, из которого узнаём мы, что иудеи сделали всё возможное, чтобы утаить место распятия от христиан. С одной стороны, злое дело, а с другой - Промысл Божий. Много известно нам ситуаций, когда Господь зло направляет на добро. Иудеи засыпают землёй утёс, а вмес­те с ним и три креста - Спаси­теля и двух разбойников. Сме­нившие иудеев язычники пошли ещё дальше. На засыпанном холме на Голгофе они воздвиг­ли идолов. Итак - зло к добру. Иначе (представить страшно) останься Крест на Голгофе, он мог обагриться кровью какого-нибудь преступника, бандита. Крест оказался надёжно по­гребённым под землёй. До сро­ка.

Когда же пришёл этот срок? А пришёл он уже в IV столетии по Рождеству Христову. Импе­ратор Константин, тогда ещё язычник, подступал уже с вой­ском своим к Риму, как вдруг увидел на небе крест и слова вокруг него: "Сим победиши!" Устрашились воины и сам Кон­стантин. Ведь римляне, как тот приличный мужчина в элект­ричке, тоже считали крест по­зорным орудием казни, значит, дурным предзнаменованием. Да недолго заблуждался Кон­стантин. Вскоре явился ему Господь и повелел на полковом знамени начертать крест и с ним смело идти на врага. "Сим победиши!"… А мать Констан­тина, царица Елена, была уже к этому времени христианкой. Говорят, молитва материнская творит чудеса. Может быть, и здесь, по слёзным материнским молитвам, Господь вразумил "убеждённого язычника". А дальше? Дальше Константин принимает христианскую веру, распространяет её, строит храмы, несёт слово Божие в по­грязший в язычестве мiр, хрис­тианство становится государ­ственной религией Римской им­перии. Елена отыскивает тот самый Крест, на котором был распят Спаситель. Не сразу по­лучилось это. Долго бродила она по Иерусалиму в поисках Креста, пока один старый ев­рей не указал место, где была Голгофа. А там языческое капи­ще. Долой капище! Царица Еле­на разрушает его и находит под ним три креста. Какой из них Господень? Решили приложить к крестам умирающую женщи­ну. Лишь коснулся её Господень крест, она исцелилась. Но и это­го мало. Тогда царица и патри­арх Макарий вынесли Крест на улицу из дома умиравшей и ис­целившейся женщины. Много народа собралось вокруг, все ждали чуда, знамения, сомне­вались, а тот ли это Крест? Хо­тите чуда? Мимо несут умерше­го, и умершего прикладывают к Кресту. Воскресение умерше­го! Этого чуда хотели вы в неве­рие своего сердца? Народ тес­нит царицу и патриарха. Все хо­тят протиснуться к Кресту, обло­бызать его, попросить и для себя исцелений. А патриарх встал на возвышенное место и воздвиг Крест Спасителя. С тех пор и от­мечается этот день как празд­ник Воздвижения Честного Жи­вотворящего Креста Господня. И празднуется он 27 сентября (14 сентября по старому сти­лю). А случилось сие чудесное событие в 326 году. Уже с тех, таких далёких для нас времён, познали язычники и иудеи силу Креста Животворящего, крести­лись во славу Креста Животво­рящего, исцелялись Крестом, молились перед Крестом, носи­ли его на теле. Уже они, древ­ние наши предшественники, не смели назвать Крест Христов орудием позорной казни, он стал Животворящим и Честным и из орудия казни превратился в орудие нашего спасения. Ещё раньше, до Воздвижения, с мо­мента распятия на нём за гре­хи мiра Спасителя.

На том самом месте, где был найден Крест, святая Елена со­орудила церковь Воскресения Христова. Сюда устремляются тысячи, десятки тысяч паломни­ков, чтобы припасть к святому месту и открыть сердце для щед­ро посылаемой благодати. Крест Животворящий оставал­ся в Иерусалиме до VII века и во время войны персов с гре­ками был увезён в Персию и толь­ко через четырнадцать лет воз­вращён поверженным персидским царём победителю, гре­ческому императору Ираклию. Потом Крест попадает в Кон­стантинополь, потом опять воз­вращается в Иерусалим, хри­стиане прячут его в укромном месте, боясь посягательств на него турок. Потом животворя­щее древо было пленено всё-таки иноверцами, затем опять возвращается в Иерусалим. Далее судьба Креста Господ­ня нам неизвестна. Сейчас часть Креста хранится в Иеру­салиме, небольшие частицы его разошлись по всему право­славному свету. И в этом тоже усмотрим Промысл Божий. Ведь в одном месте хранить его было бы очень опасно и нера­зумно. Самые дорогие драго­ценности, жемчуга и бриллиан­ты люди стараются спрятать в разных местах, дабы не лишить­ся всего сразу. А Крест Живот­ворящий? Есть ли бриллиант дороже этой святыни? И, сла­ва Богу, хранятся сейчас час­тицы Креста и в Афонских оби­телях, и на Кипре, и в том са­мом монастыре Животворяще­го Креста, что на пути из Хайфы в Иерусалим. И в нашем отече­стве частички Креста, сие безценное сокровище, сохраняют­ся и в обителях монастырских, и в алтарях церковных. Если пошлёт вам в утешение Господь редкую возможность прило­житься к частичке Животворя­щего Креста, помните: в вашей жизни вершится великая мину­та. Тот самый Крест, с которого начался отсчёт от смерти в Жизнь…

Отсчёт от смерти в Жизнь. Вдумайтесь в эти слова. Ору­дие казни - это, наоборот, от жизни в смерть. И тут всё про­мыслительно. Самое позорное, что только могло быть тогда, - смерть распятием на кресте, становится силой, способной повернуть вспять… саму смерть. Именно Крестом даровалась нам жизнь во Христе Иисусе. Даровалась жизнь! А разве жизнь сопряжена с позором?

Есть такое выражение, его можно часто слышать в пропо­ведях священников, прочитать в духовных книгах. Нести свой крест. И здесь в праздности бо­гоборческого ума часто "под­лавливают" атеисты верующих простецов. Крест - это страда­ние. Если нести крест, значит, страдать. А мы не хотим стра­дать, хотим радоваться жизни, каждому её дню, а не прово­дить время в изнурительных бо­гослужениях, в изматывающих постах, в постоянных "нельзя, не положено, запрещено, не при­нято". Мы хотим радоваться, в наше жизнелюбие никак не вписывается пугающая право­славная аскеза. Типичное заб­луждение, в котором нет ниче­го оригинального и нового. Как знакомо оно нашим священни­кам, как часто приходят к ним благополучные жизнелюбцы в поисках одного и того же отве­та во все времена - и коммуни­стические, и перестроечные, и демократические. Почему нет в душе мiра? Всё есть, всего навалом, а мечется сердце, не ликует, не радуется, мучит не­выразимыми сомнениями. Чего-то не хватает ему, а чего? Не хватает смирения нести свой крест. Трудно представить не­сущего крест с высоко подня­той головой, в бравом марше и с выражением самодовольства и сытости. Крест - всегда смирение. А вот как раз ему-то в нашем "крутом" сердце мес­та не отыскалось. А постов бо­яться… Да это же радость ка­кая - послужить Тому, Кто на Крест взошёл ради нас, всех вместе и каждого в отдельнос­ти. Это же праздник – пост. Ведь только в розовом детстве остать­ся без сладкого было неутеш­ным горем и несправедливым наказанием. Могу с уверенно­стью сказать: самые светлые, самые благодатные праздники Рождества, Крестовоздвиже- ния, Крещения, Пасхи именно в тех домах, где соблюдается пост. Скажите людям, что это из­нурительно и тяжело, они по­смотрят на вас с недоумением. А службы долгие? Господу, опять же, за нас (!) распятому, возносим мы свои молитвы. А скучно нам по нашей же вине. Иззеваемся мы на концерте симфонической музыки, если до него довольствовались толь­ко "юбочкой из плюша". А в бо­гослужении в каждом возгласе диакона, в каждом выходе свя­щенника, каждом его слове ве­ликий смысл. Приоткройте для себя тайну сию - станете уча­ствовать в богослужениях, а не переминаться с ноги на ногу сторонним наблюдателем - ра­дость большая, светлая, желан­ная.

Со светом душевным несли свой крест святые люди. Иног­да читаешь в житиях и, Господи прости, не веришь - неужели можно было вынести все муки, изощрённые издевательства и пытки гонителей христиан всех времён и народов. А они стра­дали - с радостью. Оказывает­ся, это возможно в христиан­стве - соединить несоединимое. Как смерть и жизнь на Кресте, как страдания и радость за Крест. Нам-то, маловерным, это трудно вместить. Муки жестокие, а они, святые, в радости Господа славят и бла­годарят за Крест. Нам-то, мало­верным, это трудно вместить. Нам не дано вместить. У нас свой крест.

Есть такая старая притча. Один человек просил у Господа крест полегче, чем имел. Привёл его Господь в ком­нату, сплошь уставленную кре­стами. И массивные дубовые, и литые медные, и выше челове­ческого роста, и чуть меньше. Выбирай. Положил человек глаз на тоненький, почти невесомый крестик.

 - Выбрал, Господи.

 - А это и есть твой прежний крест, - сказал Господь.

Не даётся нам крест свыше наших сил. А мы и под картон­ным, невесомым крестом лома­емся. Чуть что, с претензией: Господи, за что?! Роптать на свой Крест - грех, нести свой Крест - не подвиг. Отказываться от сво­его Креста - мерзость перед Господом, ведь Он от Своего не отказался.

Мы все крещены и все носим на себе маленький нательный крестик. Часто спрашивают, а какой крестик лучше купить, глаза разбегаются, каких толь­ко нет сейчас в иконных лавках. Расскажу вам о самых распро­странённых. Есть крест шести­конечный, его ещё называют русским православным. Этот крест употреблялся на Руси из­древле. К примеру, крест, воз­двигнутый Ефросинией Полоц­кой, был именно шестиконеч­ным. Многие интересуются пе­рекладиной на кресте внизу. Почему она не прямая, а под наклоном? Вспомните двух раз­бойников, распятых вместе с Христом. Одного, освобождён­ного собственным покаянием, Господь возводит в небесные обители (перекладина вверх). Другой, под тяжестью собствен­ного хуления, опускается в мрак преисподней (перекладина вниз).

Крест для разбойников - ме­рило их собственного внутрен­него состояния. Как и для нас, впрочем, несомые нами крес­ты – мерило. Очень популярным был и традиционный для Визан­тии так называемый "гречес­кий" крест. Он считается и древ­нейшим "русским крестом". Именно такой крест вывез князь Владимир равноапостольный из Корсуни, где крестился, и ус­тановил его на берегу Днепра в Киеве. Точно такой четвероконечный крест высечен на мраморной доске гробницы князя Ярослава, сына святого Владимира, в Киевском Софийском соборе. Особенно инте­ресует всех крест с полумеся­цем. Неудивительно, ведь такой крест водружался на куполах храмов на самом видном мес­те. Сразу скажу, что к мусуль­манству он не имеет никакого отношения. Версий у такого креста, а называется он "накупольный с полумесяцем", множество. Я вам перечислю несколько, а вы выбирайте. По­лумесяц - это луна, символизи­рующая купель, в которой со­вершилось наше крещение, люлька Вифлеемская, или ясли, в которых возлежал Богомладенец, это и Евхаристическая Чаша, к которой подходим мы во время Причастия, это ко­рабль, ведомый нашим Корм­чим - Христом, это якорь надеж­ды, дар нам нашего Господа, это древний змий, попранный Крестом. Наверное, довольно. Есть ещё Крест "мальтийский", или "георгиевский", согласно российской геральдике. Такие кресты имели на своих гербах многие русские города. Есть крест старопечатный, "плетё­ный", его можно встретить в русских старопечатных книгах. У нас в России чаще других встречается восьмиконечный православный крест, наибо­лее соответствующий истори­чески достоверной форме кре­ста, на котором был распят Христос. Есть кресты и якоре­образные, и константиновские, и латинские, и гамматические, более известные нам как сва­стика. Хотя надо нам знать не­пременно, что такой крест ис­пользовался Вселенской Хрис­товой Церковью уже две тыся­чи лет. "Крест всякой формы есть истинный крест", - учит нас святой Феодор Студит. Вот это и запомним, дабы не запутать­ся в обилии и разновидностях крестов.

Один византийский импера­тор, желая точнее выразить свою антихристианскую политику, го­ворил бахвалясь - я веду борь­бу против креста. И сейчас та­ких борцов много, а не записа­ли ли мы себя в их ряды? Запи­сали, если имеем дома играль­ные карты. Вы удивлены? Не удивляйтесь. Игральные карты не что другое, как орудие бесообщения. Именно с их помо­щью человек входит в контакт с демонами - Божиими врагами. Все четыре картёжные масти - это не что иное, как крест Хри­стов вместе с другими священ­ными и дорогими для каждого православного предметами - копьём, губкой и гвоздями, всем, что стало орудиями страданий и смерти Спасителя.

Ах, эта безобидная игра в ду­рака! Убить время, расслабить­ся, поддержать компанию. Вот карта с изображением креста-трилистника, Креста! Ему покло­няется полмiра, а мы небрежно швыряем карту со словами (прости, Господи) – трефа. А что такое "трефа" в переводе с идиш? "Нечисть". Да, да, нечис­тью мы своим нечестивым язы­ком называем крест. А бьётся "трефа" не чем-нибудь, а козыр­ной картой, например козыр­ной шестёркой. Не ведаем, что творим. "Козырь" и "кошар" пе­реводятся да и звучат почти одинаково – чистый. Чистым бьётся нечистый. Замусоленной картой - святой крест. Ещё хоти­те? Вот они - "вини, черви и буб­ны". Карточная масть "вини", или иначе "пики", хулит евангельскую пику, копьё, которым прон­зили Господу рёбра. Карточная масть "черви" хулит евангельс­кую губку. "Один из них взял губ­ку, напоил уксусом и, положив на трость, давал ему пить... " - читаем в Евангелии от Матфея. Что осталось ещё? Да, "бубны". Это не что иное, как евангельс­кие кованые четырёхгранные зазубренные гвозди, коими были прибиты руки и ноги Спа­сителя ко древу Креста. А те­перь спросим себя честно и от­кровенно: кто остаётся в дура­ках, когда играет в подкидно­го? Все играющие. Потому что сами, добровольно идут на по­слушание к… злейшему врагу Господа и Его Честного Креста. И если мы христиане, давайте вспомним, не завалялась ли где-то в наших пыльных загаш­никах замусоленная или но­венькая колода карт. Брезгли­во возьмем её и отнесём на по­мойку, и руки вымоем чисто-­чисто. И покаемся на испове­ди. Грешен…

И ещё: не будем выставлять напоказ свой нательный крес­тик. Он и нательный потому толь­ко, что носится на теле, от чу­жих глаз подальше. Ведь если бы наша читательница знала об этом, не пристал бы к ней слу­чайный попутчик с пустой сво­ей философией. Хотя, может, и здесь зло в добро? Ведь не было бы этой встречи в электричке, - не было бы письма в редакцию, - а не было бы письма в редак­цию, не получилось бы нашего с вами разговора.

Наталия СУХИНИНА, ж ."Семья", № 5, 1999

«Донские православные вести»,  № 4 (143) 2013 г.

 

Ноев Ковчег

 

При последнем из допотопных патриархов Ное (сыне Ламеха, внуке Мафусаила), жившем 969 лет, был всемирный потоп. Предания о потопе есть у всех народов.

«И сказал [Господь] Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге, и осмоли его смолою внутри и сна­ружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его ввер­ху, и дверь в ковчег сделай с боку его; устрой в нем нижнее, второе и третье [жилье]. И вот, Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни. Но с тобою Я поставлю завет Мой, и войдешь в ковчег ты, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сы­нов твоих с тобою. Введи также в ковчег [из всякого скота, и из всех гадов, и] из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтобы они остались с тобою в живых; мужес­кого пола и женского пусть они будут. Из [всех] птиц породу их, и из [всех] скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по роду их, из всех по паре войдут к тебе, чтобы остались в живых [с тобою, мужеского пола и женского]. Ты же возьми себе всякой пищи, какою питаются, и собери к себе; и будет она для тебя и для них пищею. И сделал Ной всё: как повелел ему [Господь] Бог, так он и сделал» (Быт. 6, 13-22).

Из Священного Писания нам известно, что длина Ковчега была 136,5 метра; шири­на — 22,75 метра; высота —13,65 метра. Корабль был изготовлен из дерева гофер (неизвес­тная порода древесины). Большинство толкователей Священного Писания по­лагают, что это был кипарис или кедр. (Деревянный брус, который доставил Ф. Наварра с места предполагаемо­го нахождения Ноева Ковчега на горе Арарат, современные ученые классифи­цируют как белый дуб — порода древе­сины, не встречающаяся ближе одной тысячи километров от места находки.)

Корабль патриарха Ноя был про­смолен снаружи и изнутри. Велено было ему Господом сделать судно трехпалубным и крытым. Общая пло­щадь палуб Ковчега должна была со­ставлять 9300 м², а объем 4300 м³ (что эквивалентно 569 железнодорожным вагонам для перевозки скота, вмещающим по 240 особей каждый).

Взяты были Ноем, вероятно, не только сохранившиеся ныне виды животных (около 50 тысяч), что заполнило бы судно только на четверть, но и к настоящему времени вы­мершие, в том числе и динозавры. Животные, введенные в Ковчег, были молодыми, так как после высадки им надлежало дать как можно больше потомства. И даже при таком подсчете половина судна осталась для запасов корма животным и пищи людям.

Огромные размеры Ковчега — еще одно свидетельство достоверности библейского рассказа о Вселенском потопе и Ноевом Ковчеге: во времена патриарха Ноя не только не строили суден такой величины, но и не знали всего разнообразия живот­ных — известно было не более нескольких сотен видов, для размещения которых не требовалось такого огромного судна. Если бы потоп не был всемирным, не было бы необходимости строить Ковчег; доста­точно было бы патриарху Ною, получив Божественное Откровение о наводнении, откочевать в безопасное место. Все это подтверждает достоверность библейского повествования.

Что же сталось с Ковчегом впоследствии? Библия сообщает, что Ноев Ковчег остановился на вершине горы Арарат. «И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских» (Быт. 8, 4).

Первые сведения о поисках Ноева Ковчега сообщает языческий жрец Бероз (475 г. до Р.Х.), затем египтянин Иероним (IV в. до Р.Х.), а также халдеянин Беросс (III в. до Р.Х.), напи­савший историю Финикии, Мнасей (ок. 150 г. до Р.Х.) и другие исследова­тели. Равным образом и Николай Дамасский (I в. до Р.Х.) рассказывает об этом в 69-й своей книге. Он сообщает, что люди и в его время, и жившие ранее, достига­ли вершины Арарата, видели Ковчег и прино­сили частицы древесины как реликвии. Николай Дамасский свидетельствовал, что ос­тов Ковчега долгое время оставался в сохран­ности. Иосиф Флавий (I в. от Р.Х.) в труде «Иудейские древности» сообщал, что многие из поднимавшихся на вершину Арарата при­носили частицы Ковчега. Об этом же говорил и Феофил Антиохийский (180 г. от Р.Х.), под­тверждая существование Ноева Ковчега.

С 1829 года начинаются научные экспеди­ции на Арарат. Одна из них под руководством профессора Дерптского университета Ф. Паррата увенчалась успехом: с шестью спутниками удалось добраться до ветхозавет­ного Ковчега.

В 1840 году турецкая экспедиция, снаряженная для исследования снеж­ных обвалов на Арарате, обнаружила гигантский каркас из дерева почти черного цвета, торчащий из ледника. Проникнув внутрь, члены экспедиции установили, что он устро­ен был для перевозки скота и состоял из нескольких отсеков. Турки сумели войти толь­ко в три отделения, остальные же были заполнены льдом.

В 1893 году архидиакон Несторианской Церкви Нури, изучавший истоки реки Евфрат, поднялся на Арарат. Он объявил, что видел Ноев Ковчег, передняя и задняя часть которого достижимы, а сред­няя остается подо льдом. По его словам, Ковчег сделан из толстых досок темно-красно­го цвета. Обмерив судно, Нури нашел точные подтверждения описания его в Библии.

Все последующие годы, вплоть до Первой мировой войны, экспедиции к Ноеву Ковчегу не снаряжались. В августе 1915 года русский лет­чик В. Росковицкий исследовал участок русско-турецкой границы поблизости от Арарата. В восточной части вершины он обнаружил за­мерзшее озеро, на краю которого возвышался гигантский каркас корабля, часть которого была скрыта подо льдом, борта же были открыты и местами пробиты. Кроме того, Росковицкий су­мел увидеть одну из створок двери. Несмотря на военное время, государь император Николай II снарядил на поиски Ковчега экспедицию, кото­рая сумела отыскать ветхозаветную святыню, обмерить судно, сфотографировать его и собрать образцы. Все материалы были направлены в Петроград. К сожалению, в революцию все бес­ценные свидетельства реальности существова­ния Ноева Ковчега были утеряны или созна­тельно уничтожены врагами Православия.

После Второй мировой войны было пред­принято несколько экспедиций, впрочем, мало прояснивших суть вопроса и не давших сколь­ко-нибудь значимого результата.

Летом 1953 года американский нефтяник Джорж Д. Грин с вертолета на высо­те 30 метров сделал шесть четких кадров. Однако после его смерти все оригиналы снимков пропали.

Настоящий прорыв в деле изучения Ноева Ковчега связан с именем французского альпиниста-исследователя Ф. Наварры, предпринявшего несколько попыток подъема на Арарат с целью поиска ветхозаветного судна. Особенно удачной была экспедиция в июне-июле 1955 года, в которой участвовал также его сын Габриэль. Они нашли Ноев Ковчег, сделав это открытие достоянием всего мира. Был произведен радиоугле­родный анализ привезенного куска дерева, и оказалось, что древесине не менее пяти тысяч лет. Анализы были проведены в двух лабораториях — в Каире и Мадриде.

В последующие годы было проведено несколько экспедиций. В 1970-х годах Т. Кротсер совершил восхождение на Арарат и сумел доставить доску от обшивки Ковчега. И вновь анализ подтвердил возраст дерева — пять тысяч лет.

В 1974 году ту­рецкое правительство закрыло этот район для посещения, разместив на Арарате посты наблюдения за линией границы, ревниво охраняя ветхозаветную святыню от христиан.

В последние десятилетия проникнуть на Арарат удалось немногим. В 1984 году американский исследователь Рон Вьят добрался до горы и нашел Ковчег, отколов от него несколько килограммов окаменевшего дерева. Образцы его перевезли в Нью-Йорк и выставили на всеобщее обозрение.

В 1985 году Вьят (вместе с Д. Фэсолдом) вновь добрался до Ковчега. Экспедиция обнаружила железные скобы, скреплявшие дерево. Тогда же было проведено радиолокационное исследование недоступной нижней части судна, позволившее обнаружить на Ковчеге пять килей. Во время шторма такой корабль чрезвычайно устойчив. Были обнаружены также остатки внутренних отсеков, что поз­волило составить план судна. Американские спутники-шпионы в 80-х годах XX века сделали фотографии Ноева Ковчега — «аномалии», как было названо ветхозаветное судно в официальных документах Министерства обороны США: «Координаты объекта 39°42'10"С 44°16'130"В. Высота над уровнем моря — 4300 метров».

Ковчег расположен на краю ледника, покрывающего вершину Арарата. Промыслом Божиим так устроено, что Ковчег остановился в горном озере, где ледяной покров значительно меньше. В холодные годы Ковчег покрыт льдом и снегом и не виден. Если бы корабль остановился ниже зоны вечных льдов, то сгнил и исчез бы бесследно. А если бы после потопа встал на самой вершине горы, то покрылся бы мощным слоем льда и стал бы недоступен людям.

И так и до конца времен Ноев Ковчег будет нависать над миром на почти пятикило­метровой высоте как вечное свидетельство гнева Божия на развращенное человечество.

«Торжество Православной веры», ч. 1, М., 2008 г.

«Донские православные вести»,  № 7 (146) 2013 г.

 

 

 

 

На молитву – на всяком месте

 

В России живут люди многих национальностей и традиционных верований. Россия - наш общий дом. И нам вместе надо удерживать ее от разрушения, от на­растающих центробежных сил. Это первое поле нашей деятельности.

Второе. В нашем русском народе крещены почти все, но не просвещены светом православной веры; большинство не молится и не ходит в храмы, пребывает в духовном сне. И здесь нам надо всею душою откликнуться на призывы Святейшего Патриарха Кирилла и возжечь в себе миссионерскую ревность, обращен­ную к русскому народу, прежде всего. Это может пробудить к активной, духовной, созидательной деятельности миллионы людей.

И третье. В русском народе и в целом в России есть тот называемый социологами процент верующих, кто молят­ся, ходят в храм, понимают истинные - духовные причины происходящих в современной России процессов. К ним, к «соли земли русской», особенное слово наше: усилим наши молитвы.

Будем не теплохладно, а всеми силами души, ума, всем существом своим - молиться. Встав на колени перед святыми иконами, помолимся из глубины сердца о спасении России.

Не оставим наши главные святыни - Владимирскую, Казанскую, Державную чудотворные иконы. Возле них, по сути, нет никого! Да там ежедневно должны молиться пять­десят, сто, лучше тысяча человек! У чудотворных образов, у святых мощей особенная благодать. А святыни пребывают во всех пределах земли Русской. Собираемся ли мы у этих святынь?

У нас, православных, есть могучее оружие, оно невероят­ной силы - молитва. Вспомним слова Евангелия, они о том, что главные духовные бастионы разрушителей побиваются только «постом и молитвой». По слову святителя нет ничего сильнее молитвы во всей вселенной. Будем непрестанно на всяком месте молиться, исполняя христианскую обязанность, призыв нашего военачальника Христа, обращенный через апостола к каждому из нас. Будем помнить слова наших пастырей и архипастырей: не твое ли личное нерадение, русский человек, не позволяет России остановиться на краю пропасти и включить процессы оздоровления? На молитву - всюду, на всяком месте. Идем по улице и видим: люди с детьми - помолимся за эту семью. Хотя бы самой краткой молитвой: «Господи, помилуй их! Матерь Божия, защити их. Помоги им создать семью православную, много­чадную». Помолимся при этом и за весь наш народ.

Видим человека в погонах, военнослужащего - помолимся за него, а вместе с этим и за всю армию нашу, за всех военнослужащих российских, украинских, белорусских. Создадим вокруг себя, своих семей, и все вместе вокруг нашего триединого народа, вокруг России молитвен­ную защиту.

Идет война, «бой в невидимой области духа» и надо со­вершать заповеданное Христом духовное действие - молит­ву. Не уклоняйся от духовного боя, не будь дезертиром, рус­ский человек!

Идет и ювенальная атака, и многое другое. В условиях лавинообразно нарастающих угроз спать - преступление.

Русский человек! Бросим пить и замирать перед теле­визором, когда гибнет Родина. Прекратим убивать детей во чреве и предавать супругу (супруга). Каждый день - добрые дела, всюду: и дома и на всяком месте. С полной отдачей исполнение своих должностных обязанностей. Каждый день - молитва за себя, семью, народ, власть и Россию! Молитва к Матери Божией Державной - это молитва о спасении России, о защите от междоусобной брани и всех лавинообразно нарастающих угроз.

Матерь Божия Державная, спаси землю Русскую!

«Русь Державная» №1 2011 г.

«Донские православные вести»,  № 7 (146) 2013 г.

 

Святая страстотерпица

 

На нынешний год приходится памятная дата - 95-летие страдаль­ческой кончины Царской Семьи. Воздавая честь святым царствен­ным страстотерпцам, мы должны черпать в почитании их подвига силы и мужество и, взирая на их противостояние злу кротостью и смирением, подражать их вере (ср. Евр. 13, 7).

Главное в жизни Императрицы - её любовь к Богу и ближнему. Жи­вая, неподдельная вера образо­вала в Государыне ту духовность, которая воссияла во всех её де­лах как матери и супруги и как Царицы Православной Державы.

Будущая россий­ская Императрица родилась в 1872 г. в Германии у Великого Герцога Гессен-Дармштадтского и Английской принцес­сы. Она была шес­тым ребёнком. Её бабушка - английс­кая королева Викто­рия. В семье девоч­ку звали Аликс, а за весёлый, добрый нрав называли "сол­нышком". Детям дава­лось английское воспитание в духе простоты и милосер­дия. Пища и одежда были скромные. Спа­ли дети на простых солдатских койках.

Родители Аликс от­личались щедрой благотворительностью, это же ка­чество воспитывалось и в детях. Её мать Алиса писала: "Назначе­ние жизни - в работе, а не в удо­вольствиях". К величайшему горю, мать умерла от дифтерии, ухажи­вая за больными детьми, когда Аликс было всего 6 лет. Вероят­но, с этого времени девочка ста­ла смотреть на происходящее серьёзно, рано познав драго­ценную хрупкость земного суще­ствования.

Впервые Аликс увидела буду­щего супруга - Цесаревича Ни­колая Александровича - в 1884 году, на свадьбе старшей сест­ры Эллы (Великой Княгини Елиза­веты Фёдоровны, ставшей рус­ской святой преподобномученицей Елисаветой). Николай и Аликс переписывались много лет. И в 1894 г. Августейшие родители дали своё благословение на их брак. Но чтобы стать женой правящего Монарха России, ей необходимо было принять православное веро­исповедание, отказавшись от лю­теранства. Принцессе нелегко было это сделать, и эти борения с собой заняли у неё два года. Прин­цесса Алиса прибыла в Россию за несколько дней до кончины Александра III, отца Николая. Чин присоединения её к Православ­ной Церкви совершил всероссий­ский пастырь Иоанн Кронштадтс­кий. Во время миропомазания она была наречена Александрой в честь святой царицы-мученицы (день памяти 23 апреля / 6 мая). Хотя отец её был Людвиг, она име­ла отчество Феодоровна, потому что немецкие принцессы в России перед венчанием принимали Пра­вославие перед образом Пресвя­той Богородицы Феодоровской - покровительницы Дома Романо­вых.

Всей душой, глубоко и искрен­но приняла Александра Феодо­ровна Православие. "Твоя стра­на будет моей страной, - гово­рила она мужу, - твой народ - моим на­родом и твой Бог - моим Богом" (Руфь 1, 16). А в день венчания на Царство Император взял венец из рук архиерея и, потом снявши, воз­ложил на голову Императрицы, что означало её соправление, то есть совместное правление. Позднее царица писала, что это было их второе венчание, венчание с Рос­сией. Она оставила позади про­шлое и теперь чувствовала себя перед Богом матерью всей Рос­сии.

Александра Феодоровна полно­стью посвятила себя семье, Рос­сии, углублялось её православное благочестие. Она особенно почи­тала Пресвятую Богородицу, лю­била молиться перед иконой Казан­ской Божией Матери. Императри­ца часто приходила между служ­бами в собор, где хранилась ико­на, вместе с одной из своих фрей­лин. Она преклоняла колени в тени колонны, и никто не догадывался, что это за дама, которая скромно молится. Она поддерживала тёп­лые отношения с отцом Иоанном Кронштадтским. А после его кон­чины в 1908 году Александра Фе­одоровна стала получать духов­ное окормление у царского ду­ховника архимандрита Феофана (позднее ставшего архиепископом Полтавским). В те времена окреп­ла её вера в Бога и Его безконечную благость, которая не оставля­ла её в дни тяжёлых испытаний - болезни сына, свержение Царя, предание в руки революционеров.

Государыню называли настоя­щей подвижницей благотворитель­ности. Будучи безупречной женой и матерью, она особенно сочув­ствовала горестям других матерей и оказывала им посильную помощь. Во время голода 1898 года много жертвовала из своего фонда для голодающих в деревне. Часто пе­редавала денежную помощь нуж­дающимся через своих приближённых, стараясь сохранить всё в тайне. Устраивала благотвори­тельные базары, выручка от кото­рых шла на помощь больным, по всей стране открывала учебные мастерские для бедных, открыва­ла училища сестёр милосердия, учреждала работные дома, шко­лы для сиделок и многое другое.

Во время войны множество боль­ных, вдов и матерей приходили во Дворец, где их встречала Императ­рица со словами сердечного со­чувствия и утешения. Во время лет­них поездок в Крым она встреча­лась с сельчанами, чем-то им по­могала, а они даже не знали, с кем говорят. Посещала многих больных туберкулёзом, приезжав­ших лечиться в Крым. Когда не мог­ла идти сама из-за своего болез­ненного состояния, посылала до­черей, которые занимались бла­готворительной деятельностью вместе с матерью. Царице часто говорили, что не стоит подвергать девочек опасности - они могли за­разиться у постели больного. "Они должны видеть в жизни не только красоту, но и печаль", - говорила Государыня. Оставаясь истинной Царицей, Александра Феодоров­на в военное время работала в госпитале в качестве простой хи­рургической сестры вместе с Ца­ревнами - случай в истории уникальный.

Быть, сознавать себя русским было не только славой и радостью Царской Семьи, но и той необходимостью, без которой, по их искренним выражениям, терялась бы вся суть их существования. Они не понимали для себя возможности жить вне России.

Александра Феодоровна, будучи зверски убита вместе с Государём, дочерьми и сыном-наследником в подвале Ипатьевского дома 4/17 июля 1918 года в Екатеринбурге, отошла, осеняя себя крестным знамением. Так, бывши послушна Богу и Его святой воле даже до смерти, взошла Царица Александра на русскую Голгофу, увенчав своё духовное совершенство муче­нической кончиной во Христе, и тем победила силы зла.                                  

Материал подготовлен по книге

"Святая страстотерпица царица мученица Александра", С-Пб, 2009

«Донские православные вести»,  № 6 (145) 2013 г.

 

 

К 230-летию блаженной кончины

 

Российский Златоуст

 

Святитель Тихон Задонский (в мiру Соколов Тимофей Са­вельевич, 1724 - 1783), епис­коп Воронежский и Елецкий, является выдающимся право­славным мыслителем, духов­ным писателем. Родившись в Новгородской губернии в се­мье дьячка, мальчик рано по­знал нужду и голод. Ещё мла­денцем он лишился отца, а у него были ещё три брата и две сестры. Уже в детские годы Ти­мофей отличался от своих сверстников: избегал детских игр, любил говорить о боже­ственном, а в воскресные дни раньше всех являлся в цер­ковь и был счастлив, если ему удавалось услужить священ­нику или что-то прочитать, про­петь на клиросе.

За неимением средств он с трудом попал в духовное учи­лище, но как лучший ученик был потом определён в Новго­родскую семинарию. Пре­красному знанию греческо­го языка, глубокому понима­нию Святого Писания, всесто­роннему знакомству со святоотеческими трудами - всем этим сокровищам святитель Тихон обязан этому учебному заведению. Трудолюбие и терпение были его неотъемле­мыми чертами и принесли та­кие замечательные плоды, привели его к высшему служению - священническому. Сначала его оставили препо­давателем в семинарии, где его любили и уважали как уче­ники, так и начальство за его скромность, сердечность и, конечно, прекрасные знания.

Но в нём всё больше укреп­лялось желание послужить Богу в монашеском чине. Окончательно он принял та­кое решение после случая, о котором он впоследствии рассказывал: "Я часто прово­дил ночное время без сна, за­нимаясь чтением душеполез­ных книг, либо размышления­ми. Так в мае ночь была тихая и светлая, я вышел на крыль­цо, и вдруг небеса разверз­лись, а там такое сияние, что бренным языком сказать и умом понять невозможно. Но это было кратко. От этого чуд­ного явления я возымел более горячее желание к уединён­ной жизни".

Иноческий образ Тимофей принял в 1758 году с именем Тихон, и вскоре был посвящён в иеромонаха. Пройдя много ступеней (настоятель Желтикова монастыря и потом - Отроча монастыря, ректор Твер­ской семинарии, член духов­ной консистории), он дошёл до архиерейского сана, хотя никогда не помышлял об этом. В 1761 году в Петербурге был посвящён в епископа с назначением Новгородским вика­рием, а через два года воз­главил Воронежскую епар­хию.

Вступив на кафедру, занял­ся устроением церковных строений, которые находи­лись в большой запущеннос­ти. Воронежская епархия в то время была одной из самых обширных в России: 800 цер­квей, 12 монастырей. Поэто­му она была одной из труд­нейших для церковного управ­ления. А кроме того, нужно было заниматься воспитани­ем малообразованного духо­венства. Епископ Тихон про­был на Воронежской кафед­ре только четыре с половиной года, но его деятельность как администратора, педагога и духовного наставника была необычайной. Он старался развить пастырей в духе ис­тинно христианского понима­ния, побудить их к живому об­щению с паствой. Он отменил телесные наказания священ­ников, воздействуя на них добрым словом.

Святитель Тихон, зная наи­зусть почти весь Новый Завет, требовал его хорошего зна­ния и от священнослужителей. Писал для них сочинения ("О седми святых тайнах" и др.), разъясняя смысл совершае­мых обрядов. Для иноков со­ставлял уставы и инструкции, для народа - многочисленные проповеди. Можно, не преуве­личивая, сказать, что святитель сделал всё, что было в его си­лах, для прославления Бога в своей епархии.

В своём усердии к Богу и ближнему он не заботился о своём здоровье. При этом никогда не забывал, что он не только епископ, но ещё и мо­нах, обязанный соблюдать строгий аскетизм. Его никогда не оставляла мысль об уеди­нении. В 1767 году уволился на покой и поселился в Толшевском, а потом - в Задонском монастыре. И здесь до смер­ти старый, немощный телом человек, но великий внутрен­ней духовной силой, явил при­мер глубочайшего смирения, мудрой кротости, ангельской незлобивости и любви к мно­гочисленным прихожанам, паломникам. Работал почти круглые сутки, благотвори­тельствовал, отдавая своё не­большое денежное пособие нуждающимся, ухаживал за больными и написал много трудов: "Плоть и дух", "Об ис­тинном христианстве", "Пись­ма келейные" и многое дру­гое и, конечно же, "Сокрови­ще духовное от мiра собира­емое", которое считается его основным трудом.

За год и три месяца до кончины святитель Тихон видел сон: в монастырской церкви священник вышел из алтаря, неся на руках младенца. Свя­титель поцеловал младенца в правую щеку и почувствовал, что тот ударил его в левую. Проснувшись, он увидел, что вся левая сторона его тела парализована. Он с радос­тью принял эту болезнь как знак Божий. Он чувствовал приближение смерти. Со­бравшимся вокруг его посте­ли он, указуя на картину рас­пятого Христа, сказал: "Госпо­ду Богу вручаю вас". Это были его последние слова. 13 ав­густа 1783 года он тихо почил в Бозе.

В первые же дни после кончины началось всенарод­ное почитание святителя Тихо­на. Совершалось много чу­дес по молитвам к нему. Боль­ные исцелялись при одном обещании поклониться его мощам или во время панихи­ды, или от помазания елеем из лампады, которая над его гро­бом. Врачи, видя своих боль­ных выздоровевшими, пись­менно заявляли, что их исцеление могло произойти только по благодати Божией. В 1861 году преосвященный Тихон был причислен к лику святых, и празднование его памяти на­значено на 13 / 26 августа, день его кончины. В присут­ствии многочисленных верую­щих (около 300 тысяч чело­век!) его мощи были торже­ственно открыты и положены в гробницу для поклонения в Богородице-Рождественской церкви Задонского монасты­ря. Тело святителя Тихона, бла­годатью Божией, сохрани­лось нетленным. И даже ар­хиерейское облачение (че­рез 80 лет!) осталось в цело­сти, несмотря на сырость мо­гилы.

В советское время мощи пребывали в кафедральном соборе г.Орла, а затем в за­пасниках Орловского музея. 26 августа 1991 года состоя­лось торжественное перене­сение мощей святителя Тихо­на из города Орла в Задонс­кий монастырь, куда едут па­ломники со всех концов наше­го Отечества, из разных госу­дарств и даже разных частей света.

Привлекают внимание святые источники монастыря и окрестностей. До револю­ции их было 20. В годы гонения на Церковь они были засыпа­ны. Сейчас удалось найти и восстановить два наиболее почитаемых. Один из них у подножия монастыря - "Живоносный источник". Другой на­ходится в 7 км от города Задонск, он был ископан самим святителем Тихоном и славит­ся своей чудодейственной силой.

Святителю отче наш Тихоне, моли Бога о нас!

 

При подготовке статьи использована книга

"Житие свт. Тихона Задонского", Воронеж, 1999

«Донские православные вести»,  № 8 (147) 2013 г.

 

 

Преподобный старец Варсонофий Оптинский

 

Преподобный Варсонофий, в мiру Павел Иванович Плиханков, родился 5 июля 1845 года. Его путь в монастырь был до­лог и нелёгок, в мiру прошло 46 лет - большая часть его жиз­ни. Кадетский корпус, воен­ная служба, блестящая карь­ера. Возможность к стяжанию всех мiрских благ. И... отказ от всего. Сослуживцы и знако­мые никак не могли понять: что же за "изъян" в стройном, кра­сивом полковнике, весь облик которого так и дышал каким-то удивительным внутренним благородством? Жениться не женится, балов и званых обе­дов, равно как и прочих светс­ких развлечений, избегает. В театр, бывало, ходил, да и тот бросил.

А между тем то были лишь вехи на пути Павла Ивановича к оставлению дольнего и вос­хождению горняя. Как-то ноги сами собой привели его в не­большой бедный монастырь, посвящённый святому Иоанну Предтече. Там полюбилось ему молиться у мощей святи­теля Варсонофия Казанского, долгие часы простаивал он в монастырском храме у раки святого. Мысль о монашестве поначалу страшила, уход в монастырь казался делом не­возможным. Но постепенно созревала решимость оста­вить мiр. Оставалось лишь сделать выбор, в какой обите­ли положить начало иноческо­му подвигу. В период этих раз­думий попался в руки Павлу Ивановичу один духовный жур­нал, а в нём ста­тья об Оптиной пустыни и препо­добном старце Амвросии.

Когда он только подходил к Оптинскому скиту, на­ходившаяся в "хи­барке" старца Амвросия одна блаженная нео­жиданно с радо­стью произнесла:

- Павел Ивано­вич приехали.

- Вот и слава Богу, - спокой­но отозвался преподобный Амвросий...

Здесь же, в "хибарке", и ус­лышал Павел Иванович пора­зившие его слова преподоб­ного: "Через два года приез­жайте, я вас приму". По про­шествии двух лет полковник Плиханков подал прошение об отставке. В Оптину он при­был в последний день отпу­щенного ему преподобным срока, но старца в живых уже не застал.

10 февраля 1892 года Павел Иванович был зачислен в чис­ло братства Иоанно-Предтеченского скита и одет в под­рясник. Каждый вечер в тече­ние трёх лет ходил он для бе­сед к старцам: сначала к преподобному Анатолию, а затем к преподобному Иоси­фу.

Через год, 26 марта 1893 года, Великим постом по­слушник Павел был постри­жен в рясофор, а в декабре 1900 года по болезни постри­жен в мантию с именем Варсонофий, 29 декабря 1902 года рукоположен во иеро­диакона, а 1 января 1903 года был рукоположен в сан иеро­монаха...

В 1903 году преподобный Варсонофий был назначен помощником старца и одно­временно духовником Шамординской женской пусты­ни и оставался им до начала войны с Японией.

Вскоре начинается русско-японская война, и преподоб­ный Варсонофий, по послу­шанию, отправляется на фронт: исповедует, соборует и причащает раненых и уми­рающих, сам неоднократно подвергается смертельной опасности. После окончания войны преподобный Варсонофий возвращается к духовничеству. В 1907 году он возво­дится в сан игумена и назна­чается скитоначальником.

К этому времени слава о нём разносится уже по всей России. Ушли в вечные обите­ли святой праведный отец Иоанн Кронштадтский, препо­добный старец Варнава Гефсиманский. Страна прибли­жалась к страшной войне и неизмеримо более страш­ной революции, житейское море, волнуемое вихрями безумных идей, уже "воздви- залось напастей бурею", люди утопали в его волнах...

Как в спасительную гавань, стремились они в благосло­венный Оптинский скит к пре­подобному Варсонофию за исцелением не только телес, но и истерзанных, истомлён­ных грехом душ, стремились за ответом на вопрос: как жить, чтобы спастись? Он ви­дел человеческую душу, и по молитвам ему открывалось в человеке самое сокровен­ное, а это давало ему возмож­ность воздвигать падших, на­правлять с ложного пути на истинный, исцелять болезни, душевные и телесные, изго­нять бесов. Его дар прозорли­вости особенно проявлялся при совершении Таинства Исповеди.

С.М. Лопухина рассказывала, как, приехав шестнадцатилетней девушкой в Оптину, она попала в "хибар­ку", в которой принимал ста­рец. Преподобный Варсонофий увидел её, позвал в испо­ведальню и там пересказал всю жизнь, год за годом, про­ступок за проступком, не толь­ко указывая точно даты, когда они были совершены, но так­же называя и имена людей, с которыми они были связаны. А завершив этот страшный пересказ, велел: "Завтра ты придёшь ко мне и повторишь мне всё, что я тебе сказал. Я хотел тебя научить, как надо исповедоваться".

Оптину за всё время сво­ей монашеской жизни препо­добный Варсонофий покидал лишь несколько раз - только по послушанию. В 1910 году, также за послушание, ездил на станцию Астапово для на­путствия умиравшего Л.Н. Тол­стого. Впоследствии он с глу­бокой грустью вспоминал: "Не допустили меня к Толсто­му... Молил врачей, родных, ничего не помогло. Хотя он и Лев был, но не смог разор­вать той цепи, которою сковал его сатана".

В 1912 году преподобного Варсонофия назначают на­стоятелем Старо-Голутвина Богоявленского монастыря. Несмотря на великие духов­ные дарования старца, на­шлись недовольные его дея­тельностью: путём жалоб и доносов он был удалён из Оптиной. Смиренно просил он оставить его в скиту для жительства на покое, просил позволить ему остаться хотя бы и в качестве простого по­слушника.

Мужественно перенося скорбь от разлуки с любимой Оптиной, старец принимает­ся за благоустройство вве­ренной ему обители, крайне расстроенной и запущен­ной. И, как прежде, стекает­ся к преподобному Варсонофию народ за помощью и утешением. И, как прежде, он, сам уже изнемогающий от многочисленных мучительных недугов, принимает всех без отказа, врачует телесные и душевные недуги, наставляет, направляет на тесный и скор­бный, но единственно спаси­тельный путь. Здесь, в Старо-Голутвине, совершается по его молитвам чудо исцеления глухонемого юноши. "Страш­ная болезнь - следствие тяж­кого греха, совершённого юношей в детстве", - поясня­ет старец его несчастной ма­тери и что-то тихо шепчет на ухо глухонемому.

"Батюшка, он же вас не слышит, - расте­рянно восклицает мать, - он же глухой..." - "Это он тебя не слы­шит, - отвечает старец, - а меня слышит", - и снова произносит что-то шёпотом в самое ухо молодому человеку. Глаза того расширяются от ужаса, и он покорно кивает головой... После исповеди преподоб­ный Варсонофий причащает его, и болезнь оставляет стра­дальца.

Меньше года управлял старец обителью. Страдания его во время предсмертной болезни были поистине муче­ническими. Отказавшийся от помощи врача и какой бы то ни было пищи, он лишь повто­рял: "Оставьте меня, я уже на кресте..." Причащался старец ежедневно.

1 / 14 апреля 1913 года предал он свою чистую душу Господу. Похоронен был пре­подобный Варсонофий в Оптиной, рядом со своим духов­ным отцом и учителем препо­добным Анатолием Старшим.

Православный календарь "Христовы воины", М., 2008 г.

 

На Богомолье

 

Как в древности жезлом пророка Моисея

Господь творил в Египте чудеса,

И чрез святые кости Елисея

Воздвигнул к жизни мертвеца,

И воду источил из камени в пустыне, -

Так благодатию Всевышнего Творца

Его избранников святые телеса

И кости их чудотворят доныне,

Во всём величие их силы и святыни,

Да смолкнут же безумных голоса,

Глаголящих на истину гордыню,

Отвергшихся от Господа Христа, -

Да заградятся их уста.

Прп. Варсонофий Оптинский

«Донские православные вести»,  № 4 (143) 2013 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

"Отсутствие Бога"

 

Митрополит Сурожский Антоний (Блум) был Экзархом Москов­ского Патриарха в Западной Европе, а с 1974 года - правящий архиерей Англии и Ирландии, возглавлял Сурожскую епархию. С I960 года приезжал в Россию, и его приезд для многих веру­ющих был как глоток свежего воздуха, потому что в то время Церковь в России существовала в условиях сильного давле­ния со стороны безбожной власти. На беседы с Владыкой со­биралось очень много народа, желающего услышать живое слово о вере, о Боге. Встреча с каждым человеком была событием и в жизни мит­рополита Антония, потому что он умел любить. Эта Хрис­това любовь и была той притягательной силой, которая влек­ла к нему неодолимо.

Мы печатаем отрывок одной из его многочисленных работ, входящих в оставленное нам богатое духовное наследие.

 

Когда Бог пробьётся к нам или мы прорвёмся к Богу при каких-то исключительных обстоятельствах, когда повседневность внезапно распахнётся перед нами с глуби­ной, которую мы никогда раньше не замечали, когда в себе самих мы обнаружим глубину, где молит­ва живёт и откуда она может за­бить ключом - тогда проблем нет. Когда мы ощущаем Бога, то мы стоим лицом к лицу с Ним, мы по­клоняемся Ему, мы говорим с Ним. Поэтому одна из очень важных исходных проблем - это положе­ние человека, когда ему кажется, будто Бог отсутствует, и вот на этом я хочу теперь остановиться. Речь не о каком-то объективном отсутствии Бога, - Бог никогда на самом деле не отсутствует, - но о чувстве отсутствия, которое у нас бывает; мы стоим перед Богом и кричим в пустое небо, откуда нет ответа; мы обращаемся во все на­правления - и Бога нет. Как быть с этим?

Прежде всего, очень важно по­мнить, что молитва - это встреча, это отношения, и отношения глу­бокие, к которым нельзя принудить насильно ни нас, ни Бога. И тот факт, что Бог может сделать для нас Своё присутствие явным или оставить нас с чувством Своего отсутствия, уже является частью этих живых, реальных отношений. Если можно было бы вызвать Бога к встрече механически, так ска­зать, вынудить Его к встрече толь­ко потому, что именно этот момент мы назначили для встречи с Ним, то не было бы ни встречи, ни отно­шений. Так можно встретиться с вымыслом, с надуманным обра­зом, с различными идолами, кото­рые можно поставить перед со­бой вместо Бога; но это невоз­можно сделать по отношению или в отношениях с Живым Богом точ­но так же, как это невозможно в отношениях с живым человеком. Отношения должны начаться и развиваться именно во взаимной свободе. Если быть справедливым и посмотреть на эти отношения именно как на взаимные, то ясно, что у Бога гораздо больше осно­ваний печалиться о нас, чем у нас - оснований жаловаться на Него. Мы жалуемся, что Он не делает явным Своё присутствие в те несколько минут, которые мы отводим Ему в течение всего дня; но что сказать об остальных двад­цати трёх с половиной часах? Бог ли охладел или отошёл в сторо­ну? Нет, это просто значит, что вдохновение и напряжённость нашей молитвы родились не от Божьего присутствия, не от моей веры в Него, моей тоски по Богу, чуткости к Нему, а лишь от того, что моё сердце болеет о ком-то, о чём-то - но не о Боге. Как же тогда удивляться, что мы не ощу­щаем Божьего присутствия? Не Он отсутствует, а нас нет при та­кой "встрече": не Он, а наше сердце остывает, потому что Он для нас не так уж много значит.

Иногда Бог "отсутствует" ещё и по другой причине. Пока мы под­линны, пока мы являемся самими собой, Бог может присутствовать и может что-то для нас сделать. Но как только мы напрягаемся быть не тем, что мы есть на са­мом деле, то для нас ни сделать ничего нельзя, ни сказать; мы ста­новимся фиктивным, подставным существом, а с такой нереальной личностью Бог ничего не может сделать.

Для того чтобы мы могли молить­ся, мы должны войти в отношения, которые определяются как Цар­ство Божие. Мы должны сознавать, понимать, что Он - Бог, что Он - Царь, и отдаться, поручить себя Ему. Мы всегда должны хотя бы по­мнить о Его воле, даже если пока неспособны её выполнить. В про­тивном случае, если мы относим­ся к Богу как богатый юноша, ко­торый не мог последовать за Хри­стом, потому что был слишком бо­гат, - как можем мы тогда встре­титься с Ним? Как часто посред­ством молитвы, посредством глу­бокого общения с Богом, по Кото­рому мы тоскуем, мы просто ищем для себя немного радости; мы не готовы продать всё, чтобы купить взамен драгоценную жемчужину. Как в таком случае можем мы об­рести эту жемчужину? Её ли мы ищем? Ведь подобное происходит и в человеческих отношениях: ког­да мужчина или женщина полюбит кого-то, все остальные люди уже не имеют для него (для неё) того же значения. Это выражено в древнем изречении: "Когда у юно­ши есть невеста, он окружён уже не мужчинами и женщинами, а просто людьми".

Не это ли может, не это ли долж­но произойти со всяким нашим богатством, когда мы обращаем­ся к Богу? Не должно ли оно стать своего рода фоном, бледным и серым, на котором со всей рель­ефностью будет выделяться един­ственная значительная Личность? Нам хотелось бы иметь один ма­зок небесной лазури для полноты картины нашей жизни, в которой столько тёмных сторон. Бог же го­тов оказаться вне нашей жизни. Он готов взять на Себя всю её полно­стью, как крест, но не готов быть просто одним из обстоятельств в нашей жизни.

Так вот, когда мы пришли к выво­ду, что Бог отсутствует, не следу­ет ли нам поставить перед собой вопрос - кого мы в этом виним? Мы всегда виним Бога - либо обвиня­ем Его прямо в лицо, либо жалуем­ся другим, что Он отсутствует, что Его никогда нет, когда Он нужен, что Он не отзывается, когда к Нему обратишься. Иногда мы бо­лее "благочестивы" - именно в ка­вычках! - и говорим: "Бог испыты­вает моё терпение, мою веру, моё смирение", и находим множество способов обратить Божий суд о нас выгодной для нас стороной: "Я так терпелив, что могу терпеть даже Самого Бога!". Разве это не так?

Помню, когда я был молодым священником, я однажды произ­нёс проповедь, одну из многих, произнесённых мною в приходе. После службы ко мне подошла девушка и сказала: "Отец Анто­ний, вы, наверное, очень плохой человек". Я ответил: "О да, но как вы об этом узнали?". Она поясни­ла: "Вы так хорошо описали наши грехи, что, конечно, вы сами их все совершили". Разумеется, дур­ные мысли и дурные состояния, неприглядное описание которых я вам здесь предлагаю, вероятно, мои собственные, но, может быть, хоть в какой-то мере всё же и ваши.

Если мы хотим молиться, то сна­чала должны быть убеждены в том, что мы - грешники, нуждающиеся в спасении, что мы отделены от Бога, что не можем жить без Него, и единственное, что мы можем Ему принести, - это наша отчаянная тоска о том, чтобы стать такими, какими Бог принял бы нас, принял в нашем покаянии, принял нас с милосердием и любовью. И вот мо­литва, с самого её начала, - это наше посильное восхождение к Богу, момент, когда мы поворачи­ваемся к Богу, не решаясь подой­ти ближе, зная, что если мы встре­тим Его слишком рано, прежде, чем Его благодать поможет нам встретить Его, - встреча будет су­дом. Всё, что мы можем сделать, это повернуться к Нему в благого­вении, на какое мы только способ­ны, и просить Его сделать с нами что-то, что даст нам способность встретиться с Ним лицом к лицу, не в суд и не в осуждение, но в жизнь вечную.

Вы, вероятно, помните место у апостола Павла, где Христос ему говорит: "Сила Моя в немощи со­вершается". Эта немощь - не та слабость, которую мы обнаружи­ваем, когда грешим и забываем Бога, но такая слабость, которая означает гибкость до конца, все­целое предание себя в руки Божии; обычно же мы стараемся "изо всех сил" и мешаем Богу явить Его силу.

Когда ребёнок только начина­ет учиться писать и не знает, что от него ожидается, то его рука совершенно гибко и послушно уп­равляется рукой матери; как толь­ко он вообразит, что понял, и ста­рается "помогать", всё идёт вкривь и вкось: вот что я имею в виду, ког­да говорю, что сила Божия совер­шается в немощи. Или же возьми­те парус: ветер может его напол­нить так, что он понесёт весь ко­рабль - только потому, что парус гибок; если вместо паруса вы по­ставите прочную доску, то ничего не получится. Железная рукавица крепка, но как мало можно ею сделать; перчатка хирурга еле чувствуется, еле приметна, ниче­го не стоит её порвать, но благо­даря ей "умная" рука врача тво­рит чудеса... И вот одна из вещей, которым Бог постоянно старает­ся нас научить вместо вообража­емой и ничтожной, анархичной на­шей "силы" - это хрупкость, гиб­кость, всецелая отдача себя в руки Божии.

Я вам дам пример. Двадцать пять лет тому назад один мой друг, у которого было двое детей, погиб при освобождении Парижа. Дети его не любили меня, ревновали, что у отца есть такой друг, но ког­да отец умер, они потянулись ко мне, потому что я был другом их отца. И вот его дочь, девочка лет пятнадцати, пришла однажды ко мне в приёмную (я был врачом, прежде чем стать священником) и увидела, что рядом с медицинс­кими принадлежностями у меня на столе лежит Евангелие.

Со всей самоуверенностью юности она сказала: "Не пони­маю, как может образованный как будто человек верить в такую че­пуху". Я её тогда спросил: "А ты читала?". Она ответила: "Нет". - "Так вот помни: только очень глупые люди судят о вещах, которых не знают". После этого она прочла Евангелие, и оно настолько поко­рило её, что вся её жизнь переме­нилась, потому что она начала мо­литься. Бог дал ей испытать Своё присутствие, и она некоторое время жила этим. Потом она забо­лела неизлечимой болезнью, и ког­да я уже был священником в Анг­лии, прислала мне письмо, где го­ворила: "С тех пор, как тело моё начало слабеть и вымирать, дух мой более живой, чем когда-либо, и я ощущаю Божие присутствие так легко и с такой радостью". Я написал ей в ответ: "Не ожидай, что это состояние продлится; ког­да сил ещё убавится, ты не смо­жешь больше собственным поры­вом устремляться к Богу, и придёт время, когда тебе покажется, что к Богу нет доступа". Через неко­торое время она снова мне напи­сала: "Да, вы были правы; я теперь так слаба, что не могу собрать сил, чтобы устремляться к Богу или даже тосковать по Нему, и Бога словно нет". Я ей тогда ответил, чтобы она попробовала поступить по-другому: научиться смирению в подлинном, глубоком смысле этого слова.

На латинском языке humilitas - смирение - происходит от слова humus - "плодородная земля"; и вот, смирение не заключается в том, чтобы, как мы это постоянно дела­ем, "прибедняться", и думать и го­ворить о себе плохое, и убеждать других, будто наши ходульные ма­неры и есть смирение. Смирение - это состояние плодородной зем­ли; земля всегда у нас под ногами, она самоочевидна, она забыта; по ней мы ходим - и никогда её не вспомним; она открыта всему, в неё мы кидаем отбросы, всё, что нам не нужно. Она безмолвна и всё принимает, - и самый навоз, и отбросы она принимает творчес­ки и обращает их в живое и живот­ворное богатство. Она самое разложение претворяет в новую силу жизни; открытая дождю, от­крытая всякому семени, она при­носит плод в тридцать, в пятьдесят и во сто крат.

И я посоветовал этой женщине: "Учись быть такой же перед Богом: отдающейся, не сопротивляющей­ся, готовой принять и от людей, и от Бога, что бы они ни дали". И на самом деле ей пришлось много претерпеть от людей. После шес­ти месяцев её болезни муж устал от того, что у него умирающая жена, и бросил её; она с избыт­ком познала отвержение, но и Бог осиял её Своим светом и послал освежающий дождь. Немного поз­же она написала: "Я совсем ис­тощена. У меня нет сил устремлять­ся к Богу, но теперь Бог Сам схо­дит ко мне".

Этот рассказ не только иллюст­рация, он подчеркивает основную мысль: вот та немощь, в которой Бог может явить Свою силу, и вот такая ситуация, когда отсутствие Божие обращается в Его присут­ствие. Мы не можем насильно зав­ладеть Богом; но если мы стоим, как мытарь или как эта женщина, за гранью того, что "правильно", но в пределах, где царит милосердие, мы можем встретить Бога.

Теперь постарайтесь продумать "отсутствие" Бога и поймите всем своим существом, что раньше чем стучать в дверь Царствия Божия, надо осознать, что мы находимся вне, снаружи. Если мы по безумию вообразим, что мы уже в Царстве Божием, то, разумеется, и стучать­ся некуда, остаётся только глядеть вокруг - где же ангелы и святые и предназначенная для нас оби­тель? И когда мы не увидим ниче­го, кроме темноты или стен, то впол­не справедливо можем удивлять­ся, до чего непривлекателен рай... Надо осознать, что мы ещё не в раю, что мы всё ещё вне Царства Божия, и тогда спросить себя: где же дверь и как в неё стучать?

Митрополит Антоний Сурожский

«Донские православные вести»,  № 8 (147) 2013 г.

 

 

 

 

 

Духовная жизнь семьи

 

4 мая 1998 г. случилась большая беда: в автомобильной катастрофе погибли отец Алексий Грачев и архидиакон Роман (Тамберг). Они были друзьями в жизни и вместе ушли в вечность... Православные люди знают творчество архидиакона Романа, всеми любимую песню "На снежные равнины пал туман" и др. А священник Алексий был вели­колепным врачом-педиатром. (О них читайте в нашей газете      № 5 (24) за 2003 г.). Мы предлагаем вашему внима­нию статью врача-священника Алексия Грачева.

 

Серьёзная болезнь ребён­ка всегда говорит о том, что для семьи настало время покая­ния. Она побуждает усилить наши духовные труды. Важно причастить ребёнка святых Христовых Таин, дабы положить доброе основание в его лечение. И Церковь наша стоит на Крови Господ­ней, и всякое доброе дело должно укрепляться от Тела и Крови Христовых.

Для этого можно пригласить батюшку прямо на дом. Свя­щенники часто бывают заня­ты, но ни один из них, конечно, не откажет приобщить больно­го ребёнка святых Таин.

Был такой случай. Грудной младенец заболел лейкозом. Батюшка сказал матери: "При­чащайте его каждый день". Она стала ходить в храм Бо­жий и, по благословению ба­тюшки, каждый день его при­чащала. И младенец вскоре избавился от этой страшной болезни. Заболевания крови - вообще очень опасны. И вот, по милости Божией, происхо­дят такие исцеления.

Очень хорошо подать в хра­ме записку о здравии на Ли­тургию. За всех, помянутых в запис­ках, священник в алтаре выни­мает из просфор частицы. После пресуществления хле­ба и вина в Тело и Кровь Хрис­товы - это совершается таин­ственно, Духом Святым, во время Божественной литур­гии, - священник погружает эти частицы в святую Чашу и мо­лится о всех поминаемых, да отмоются их грехи Кровью Христовой. Святую просфору, из которой вынуты частицы, потом приносят домой и едят натощак каждый день со свя­той водой.

Хорошо заказать молебен о здравии болящего младен­ца - скажем, святому, имя ко­торого он носит. Принести ос­вящённую на молебне воду домой и поить ребёнка, при­чём как можно чаще.

Больному святую воду мож­но давать не только натощак, но весь день. Можно омывать ребёнка этой водой - голову, лицо, тело, протирать глаза. Вода для того и освящается в храме - чтобы врачевать нас. Поэтому будем постоянно брать её из храма, пить, пома­зываться ею, окроплять жили­ще, одежду и вещи, которыми пользуемся. В доме всегда должна быть крещенская вода на такие вот особые слу­чаи. И всё это хорошо прини­мать с молитвой, дабы полу­чать освящение и укрепление.

Можно заказать сорокоуст о здравии, тогда ребёнка бу­дут в храме поминать сорок дней. Вся та церковная по­мощь, которая может быть ему оказана, пусть будет оказана.

Поближе к детской кроват­ке можно поместить икону - чтобы ребёнок, когда лежит и болеет, видел её. Хорошо бы затеплить лампаду. Когда ро­дители входят в комнату, жела­тельно, чтобы они благослов­ляли сына или дочь своим тро­еперстием, особенно на ночь. Можно окружить ребён­ка освящёнными предметами, положить рядом с ним крест, чтобы он почаще к нему при­кладывался.

Можно целовать нательный крестик, который, конечно, должен быть на ребёнке.

Хорошо, если дети привык­нут: крест мы никогда не сни­маем. Даже если моем ре­бёнка, крест остается на нём.

Иногда у родителей бывают излишние опасения - мол, те­сёмка может принести ре­бёнку вред, сделать удушье и т.п. Такого случая за всю исто­рию православия не было. Так что все безпокойства тут мо­гут быть оставлены. Крест Хри­стов есть наша главная защи­та. Крестным подвигом Спаси­теля побеждён дьявол. Побеждён, но не уничтожен. Поэто­му он посылает нам помыслы против креста. Все эти помыс­лы всегда исходят только от него.

Если уж на то пошло, ребё­нок рефлекторно изменяет положение тела при любом неудобстве. И он всегда те­сёмку, на которой висит кре­стик, поправит, даже во сне. Как хорошо, если дитя умеет молиться! Молитвенный навык особенно пригодится ему во время болезни. Дитя уже с детства поймёт, что болезнь - это не просто температура и головная боль, а нечто боль­шее. Нечто такое, что ему по­сылается. Некое благо даже - в духовном смысле. Потому и называют болезнь посещени­ем Божиим: тело болеет, а душа лечится. И от этого чув­ства дитя само успокаивает­ся.

В это время желательно чи­тать ему духовные книги, осо­бенно Евангелие.

Иногда родители не реша­ются читать детям "взрослое" Евангелие - читают "Детскую Библию". Уже лет с семи, а то и раньше, можно читать кано­нический текст, чтобы дитя приучалось к полноценной духовной пище. Не искусст­венным питанием его вскар­мливать, а грудным молоком. И ещё - жития святых. Их под­виги и терпение укрепят нас.

Как важно для ребёнка вой­ти в духовную жизнь! Всё ме­няется: даже высокая темпе­ратура не причиняет ему осо­бого безпокойства. Даже ка­кие-то телесные неприятнос­ти переносятся иначе. Нет тех капризов, которые часто со­путствуют болезням, повышен­ной требовательности к роди­телям, постоянных "мам!", "пап!", на которые родители бегут и около него вьются. Ког­да ребёнок заболевает, он уже знает, как вести себя во время болезни.

«Донские православные вести»,  № 5 (144) 2013 г.

 

 

"Слово Божие есть высший подарок Бога человеку"

Н.В. Гоголь

 

Евангелие (в переводе с гре­ческого - "благая весть") - это первые 4 книги Нового Завета. Происхождение Евангелия от­носится ко второй половине I века. Эти книги были вызваны самой жизнью христианских общин, и появилась потреб­ность в более подробном из­ложении жизни и учения Иису­са Христа.

Первые Евангелия были на­писаны на греческом языке, т.н. александрийском, так как этот язык был тогда наиболее распространённым и наибо­лее понятным всем народам, составляющим Римскую импе­рию. Записи о жизни Христа, конечно, существовали до по­явления Евангелий, о них даже упоминает Лука во введении к своему Евангелию. Среди пер­вых христиан ходило много ус­тных преданий, которые были некоторыми учениками запи­саны и могли послужить источ­ником для составителей Еван­гелий.

Каждая из четырёх книг на­писана разными людьми: Мат­феем, Марком, Лукой, Иоан­ном. Каждый из них, будучи апостолом и очевидцем боль­шинства описываемых событий, тем не менее рассказывает о них несколько по-своему. Четыре евангелиста во многом дополняют друг друга и, вдох­новлённые Святым Духом, вместе рассказывают ис­торию спасения человечества.

О значении по­стоянного чтения Евангелия для ду­ховного совершен­ствования христиа­нина писали мно­гие святые отцы. Святитель Игнатий (Брянчанинов): "Раскрывая для чтения книгу - Святое Евангелие, вспомни, что она решит твою вечную участь. По ней мы будем су­димы". "Что сказано в Писа­нии, сказано не для того, что­бы мы только знали, но чтобы исполняли" (Авва Исихий). "Старайтесь быть всегда не только заботливыми слушате­лями Слова Христова, но и творцами для спасения" (Свт. Филарет, митр. Московский).

Приведём отрывок из книги Е.В. Неволиной "Золотой свя­тыни свет", М., 2009 г., где ав­тор рассказывает о том, как она читала Евангелие со сво­ей духовной наставницей, мо­нахиней Н.

 

Чтение Евангелия

 

Когда с матушкой читали Евангелие, перед каждой гла­вой она произносила: "Спа­си, Господи, и помилуй раба Божия (имя) словами Боже­ственного Евангелия, чтомыми о спасении раба Твое­го, попали, Господи, терние всех его прегрешений, и да вселится в него благодать Твоя, просвещающая, очи­щающая, освящающая всякаго человека, грядущего в мiр". Матушка говорила, что необыкновенно важно так мо­литься о наших близких, когда они в неблагополучии. "Ты узна­ешь, что не зря эти слова к каж­дой главе добавляла", - настав­ляла она. Позже я прочла у свя­тителя Феофана, что по прочте­нии с этой молитвой Евангелия об одной дорогой ему заблуд­шей душе, он увидел во сне, как огонь молнией прошёл по полю сорняков и прогремел Небесный голос: Я попалил грехи этой души!

- Если бы мы со вниманием читали Евангелие, - говорила матушка, - и тут же, как послуш­ные дети, исполняли сказан­ное, ничего бы больше нам и не требовалось знать. Пятую, шестую и седьмую главы от Матфея - каждую неделю в па­мяти заплесневелой - осве­жать. Заучить бы наизусть эти три главы. Ведь здесь все запо­веди для ежедневного испол­нения. И что прибавить? Не су­дите, да не судимы будете; ибо, каким судом судите, таким будете судимы; и ка­кою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату тво­ему: дай, я выну сучок из гла­за твоего; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего. Тут не может быть дво­якого, непонятного.

Ибо, если вы будете про­щать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не бу­дете прощать людям согре­шений их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. Ясно, как Божий день. Почему же мы так плохо это вы­полняем?! Потому что не укоренили в сердце своём это сло­во. А ты прочти строчечку и не набрасывайся на следую­щую. Остановись, помолчи, по­думай. Разгреби мусор мыс­ленный и - в сердце углуби сло­во. Углуби его, вот как семеч­ко сажают в почву: разрыхлят сначала, сделают ямку и, ког­да посадят, - польют. Вот и нам бы, если не слезу пролить, - по­тому как ничего мы этого не вы­полняем, что читаем, то хоть - поскорбеть: "Господи, что же такая никчёмная я у Тебя?! Годы идут, а всё - ни с места! Уко­рени во мне слово Твоё, взра­сти опытное познание запове­дей Твоих. Да, чтоб и плод это знание принесло. А иначе, чем оправдаю имя своё хрис­тианское? Христианка - значит - Христова, во всём последу­ющая Христу. То есть, к какой высоте, какой непорочности мы призваны! Каждый день сто­ит себе напоминать!

«Не всякий говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесно­го... Итак, всякого, кто слу­шает слова Мои сии и испол­няет их, уподоблю мужу бла­горазумному, который пост­роил дом свой на камне; и по­шел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устреми­лись на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, ко­торый построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули вет­ры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое». Так вот, живи и огля­дывайся - на чём строишь свою жизнь? Благословили бы тебя на дела, слова и мысли - Елисавета Феодоровна, Пре­святая Богородица, Христос? Если да, - иди к Господу, Бого­матери, к любимым святым - и проси на дела твои благосло­вения и помощи. А если со­весть подсказывает - это Господу полностью чуждо, тогда - не делай задуманного! Не со­вершай то, что совсем уж де­лать собралась. Остановись! В этом - мужество, христианское здравомыслие - остановиться вовремя. А если без рассуж­дения, без благословения всё делать - то вскоре окажется, что мы строили на сыпучем песке, и всё расползётся. Пер­вые серьёзные испытания тра­гически это обнаружат.

Так и остался этот матушкин завет: Евангелие читать всегда медленно, со смыслом и рас­смотрением: что сегодня эти­ми словами хочет мне сказать Господь? "Ведь каждая строка здесь написана лично для меня, для моих сегодняшних обстоятельств, - говорила ма­тушка. - Как и для всех милли­онов людей, живущих на зем­ле. И для каждого - лично. Эти строки - золотой ключ, отворя­ющий все твои тупики, разре­шающий все вопросы".

                              + + +

Когда беру Евангелие в руки

И открываю бережно Его,

Уходит всё: и встречи, и разлуки,

И больше мне не надо ничего.

 

Не надо никакого мне вниманья,

Мiрское всё проходит стороной,

Какие могут быть ещё желанья,

Когда Сам Бог беседует со мной.

 

Евангелие учит нас от детства,

И от Него исходит благодать,

Впитай Его в себя, родное сердце,

Чтоб никогда Его не закрывать.

 

Н. Бережная, г. Азов

«Донские православные вести»,  № 10 (149) 2013 г.

 

Великая Россия - трезвая Россия

 

5 / 18 мая совершается празднование иконе Божией Матери ''Неупиваемая чаша".

Эта икона была прославлена чудотворениями в 1878 году, когда перед ней в Серпухов­ском монастыре освободил­ся от своего недуга пьянства тульский крестьянин. С тех пор тысячи страждущих обраща­ются с молитвой к Серпуховс­кой Спасительнице и получа­ют исцеление от пьянства, наркомании и других пагубных страстей. (Более подробную историю обретения этой чудотворной иконы см. в № 4 2003г. и № 5 2008 г.)

В Библии говорит­ся, что "вино весе­лит сердце чело­века" (Пс. 103, 15) и "полезно... если бу­дешь пить его умеренно" (Сир. 31, 31). Однако и в Свя­щенном Писании, и в творениях святых отцов мы находим строгое осуждение порока пьянства, ко­торый, начинаясь незаметно, влечёт за собою множество других погибельных грехов. Очень часто пьянство становится причиной распада семьи, принося неисчислимые стра­дания близким людям, осо­бенно детям. "Никто так не исполняет злой воли диавола, как пьяница", - наставлял святой Иоанн Златоуст.

Ещё более пагубной являет­ся наркомания - страсть, ко­торая делает порабощённого ею человека уязвимым для действия тёмных сил. С каж­дым годом этот страшный не­дуг охватывает всё больше людей, унося множество жиз­ней. Наиболее подвержена наркомании молодёжь, что представляет особую угрозу для общества. Корыстные ин­тересы наркобизнеса дикту­ют навязывание молодёжи "наркотической" псевдокуль­туры: употребление наркоти­ков в качестве непременного атрибута общения.

Основная причина бегства многих наших современников в царство алкогольных или наркотических иллюзий - это духовная опустошённость, потеря смысла жизни, размы­тость нравственных ориенти­ров. Наркомания и алкоголизм стали проявлением духовной болезни не только отдельного человека, но и всего обще­ства. Это расплата за идеоло­гию потребительства, за культ материального преуспева­ния, за бездуховность и утра­ту подлинных идеалов.

"Столько в России не пили никогда", - сказали журнали­стам в Московском НИИ пси­хиатрии: в XIX веке на душу на­селения приходилось в сред­нем от 2 до 4 литров в год. Сей­час уже перешли ту грань в 8 литров, за которой употребле­ние алкоголя считается наци­ональным бедствием. Россия больна алкоголизмом. По за­явлению главы Роспотребнад­зора, пик массового употребления ал­коголя смещается с возраст­ной группы 16 - 18 лет на 13 - 15 лет.

Но молодёжная субкульту­ра не создаётся самой моло­дёжью, а создаётся взрослы­ми для молодёжи. У нас уже выросло одно пьющее с дет­ства поколение, значит, не приходится ждать здорового потомства. Потерять ещё одно поколение - значит потерять Россию. Понимают ли это власть предержащие? Отве­том на тяжёлую эпидемию пьянства должна стать госу­дарственная монополия на продажу алкоголя, только в дневное время и только в го­сударственных магазинах.

Когда миллионы вовлечены в пьянство, борьба за народ­ную трезвость должна стать делом каждого православно­го человека. В Судный день спрашивать будут с нас не за грехи искусителей, а за наши личные грехи. И чтобы не пред­стать нам перед Богом пропи­то-прокуренными, будем по­мнить, что "Ни блудники..., ни пьяницы... Царствия Божия не наследуют" (1 Кор. 9-10).

Впервые в России, ещё 5 ве­ков назад, иноки Волоколам­ские основали общину созна­тельных трезвенников. В конце 19 века Указом Святейшего Синода духовенству было официально предложено за­няться организацией церковных обществ трезвости. И по всей России стали возникать церковные братства, ставя­щие своей задачей борьбу с пьянством. Каждое имело свой устав, утверждённый местным архиереем. При вступлении в них член брат­ства давал на Кресте и Еван­гелии Господу нашему Иису­су Христу торжественное обещание не употреблять спиртных напитков.

155 лет назад, в 1858 году, родилось православное трез­венническое движение. Се­годня создаётся движение "Попечительство о народной трезвости".

А 1 декабря 2012 года была учреждена "Все­российская политическая партия Сухого закона Рос­сии". Да, конечно, послужить благому делу отрезвления России можно, участвуя в об­щественных и политических движениях, используя меди­цинские и психотерапевтичес­кие средства. Однако всё это не имеет благодатной церков­ной силы. Только молитва и пост, воздержание и покаяние приемлемы для врачевания порока пьянства. Любая душа может быть спасена для Цар­ствия Божия!

Подготовила С. Елисеева

От редакции:

В кафед­ральном соборе Покрова Пресвятой Богородицы еженедельно по пятницам в 18.00 читается акафист иконе "Неупиваемая чаша".

«Донские православные вести»,  № 5 (144) 2013 г.

 

 

Человек науки - человек веры

 

"Доверие выше веры. Вера в Бога - тео­рия. Доверие Богу – практика. Доверять зна­чительно тяжелее, чем верить. Мы должны полностью полагаться на волю Бога, не­смотря на самые невыносимые условия существования".

"Или жизнь согласно с родным и всеобщим, с Родиной, и тогда она - самоотречение, или жизнь вне связи с родным и всеобщим, с Родиной, и тогда она - безсмыслица".

А.Ф. Лосев

 

Великий русский учёный Алексей Фёдорович Лосев в церковных кругах известен как монах Андроник. Исто­рик, философ, богослов, он на­писал огромное количество трудов, из которых даже не все ещё изданы. Его работы, как и его имя, в годы советс­кой власти были под запре­том. Сейчас его работы ста­новятся известными всё боль­шему кругу учёных, студенчес­кой молодёжи и широкому чи­тателю. В пределах Донской митрополии 2013-й год объяв­лен годом Лосева.

Родился Алексей Фёдорович Лосев 23 сентября 1893 года в городе Новочеркасске. Его предками по линии матери были донские казаки. Его отец был учителем математики в Ново­черкасской гимназии, кроме того, он был одарённым музыкантом. Любовь к музыке пере­шла от отца к сыну. В дальней­шем две книги молодого учёно­го будут посвящены философии музыки.

Дед Алексея Фёдо­ровича служил на­стоятелем Михаило- Архангельского хра­ма в Новочеркасске. Это был образован­ный, глубоко духов­ный человек. Он кре­стил своего внука в этом же храме, здесь совершались первые шаги духовной жизни мальчика: он уча­ствовал в богослуже­нии и церковном пении.

Именно в доме протоиерея Алексия Полякова, под влия­нием матери, сфор­мировалось религи­озное мiроощущение Лосева. В класси­ческой гимназии он увлечённо изучает литературу, древние языки. Преподава­тель русского языка открывает юноше увлекательный мiр фило­софии.

Домовый храм гимназии, на клиросе которого пел юный Алексей Лосев, был освящён в честь равноапостольных про­светителей славян Кирилла и Мефодия. Эти святые были его любимыми и особо почитаемы­ми небожителями в течение всей его жизни, они символизи­ровали единство философии и филологии. В день их памяти он сделал свой шаг в вечность.

В 1911 году Алексей поступа­ет в Московский университет на отделения философской и клас­сической литературы. Свою дипломную    работу "Мiровоззрение Эсхила" Лосев отдаёт на рецензию уже извес­тному тогда учёному Вячеславу Иванову, который высоко её оценил. Вячеслав Иванов ос­тался люби­мым учителем и поэтом Ло­сева. Поступив в университет, Алексей по­сещает "Ре- лигиозно-философское общество памяти Владимира Соловьёва", где знакомится с крупнейшими фи­лософами того времени: Н. Бердяевым, Е. Трубецким, С. Фран­ком, С. Булгаковым, П. Флоренс­ким и другими. В 1922 году око­ло 200 известных учёных были высланы за границу печально известным "философским паро­ходом" (о нём см. статью в № 9 за 2002 год нашей газеты – Ред.). В 1914 году Алексей Лосев уехал в Берлин для продолже­ния образования, Это была единственная за всю жизнь по­ездка за границу. В следующем году он окончил университет.

В годы гражданской войны от тифа умерли мать и все род­ственники учёного. Сам Лосев стал профессором в Нижего­родском университете, а затем его утверждают в этом звании и в Москве.

В 1917 году Лосев встретил Валентину Михайловну Соколо­ву (1898-1954). А в 1921 году он предложил ей не обычный, а ду­ховный брак. Их обвенчал отец Павел Фло­ренский. В 1929 г. чета Лосевых при­няла тайный постриг под именами первохристи­анских пра­ведников - Андроника и Афанасии. Для философской науки и филологии наступили тяжёлые времена: древние язы­ки были никому не нужны, а в философии требовался классо­вый подход. Эта ситуация выну­дила Лосева реализовать своё музыкальное образование, и в 1922 году он стал профессором Московской консерватории, а в Академии художественных наук ведал отделом эстетики. В консерватории коллегами Алексея Фёдоровича были вы­дающиеся музыканты и теоре­тики музыки: Гнесин, Гольденвей­зер, Мясковский, Нейгауз.

И всё же учёному удалось из­дать восемь книг по философии. Однако после их выхода нача­лась его травля. В эти дни его супруга Валентина Михайловна в своём дневнике сделала за­пись: "Предстоит мученичество за исповедание Христа. Или надо уходить в пустыню, или на подвиг исповедничества". На XVI съезде ВКП(б) Лосев был осуждён как классовый враг и реакционер. Его работа "Диа­лектика мифа" названа "контр­революционным и мракобесовским произведением". В апре­ле 1930 года монах Андроник оказался на Лубянке, потом был переведён в Бутырскую тюрьму. Через несколько месяцев была арестована его супруга. Про­ходили они по сфабрикованно­му делу церковно-монархичес­кой организации "Истинное православие". Лосева реаби­литировали лишь в 1994 году. Из всех проходивших по этому делу до реабилитации почти никто не дожил.

Учёного-монаха сначала держали в одиночной камере, потом перевели в общую, где происходило просто невероят­ное - в тяжелейших условиях заключения отец Андроник про­читал десятки лекций по исто­рии философии, по эстетике, ло­гике, диалектике, и сам прошёл курс математики, прочитанный другим сидельцем. Через полто­ра года следственного содер­жания учёному вынесли приго­вор: 10 лет лагерей. Лосев был отправлен на строительство Бе­ломорско-Балтийского канала. От изнурительного труда на сплаве леса или в канцелярии по 14 часов подряд без освеще­ния отец Андроник начал слеп­нуть. Супруга его содержалась в лагере на Алтае, а затем в Си­бири. Благодаря ходатайству жены А.М. Горького Е.П. Пешко­вой в 1932 г. супруги Лосевы были освобождены.

Заниматься философией про­фессору было запрещено, и он зарабатывал на жизнь чтением лекций в пединститутах Куйбы­шева, Чебоксар, Полтавы, ра­ботал переводчиком. В 1941 году от попадания бомбы в их дом погибла мать Валентины Михай­ловны, сгорела большая часть библиотеки, архива и рукопи­сей учёного. Жене профессора удалось разобрать и сохранить лишь небольшую часть.

В 1942 году Лосев был пригла­шён преподавать логику в МГУ им. Ломоносова. Ему присвои­ли звание доктора филологи­ческих наук, однако звание доктора философии дать побо­ялись. В 1944 году по доносу с обвинениями в идеализме Ло­сев был изгнан с философского факультета МГУ. Вероятно, лич­ное отношение Сталина повли­яло на то, что Лосев вообще ос­тался жив.

В личности Лосева уникаль­ным образом сочетались чело­век науки и человек веры. Учё­ный с мiровым именем, он знал многие церковные службы наи­зусть. По свидетельству близких, Лосев очень строго соблюдал православные посты. Однако, будучи "великим советским учё­ным", он вынужден был скрывать свой ангельский образ. Только вязаная шапочка афонского типа, в которой Лосев изобра­жён на фотографиях, таин­ственно свидетельствовала о его монашеском призвании. Но для его советских коллег она была лишь причудой профессо­ра.

24 мая 1988 года, в день памя­ти особенно почитаемых им святых Кирилла и Мефодия, на девяносто пятом году жизни ото­шёл ко Господу скромный мо­нах Андроник, в мiру Лосев Алексей Фёдорович, великий философ, религиозный мысли­тель и учёный. Он был почти слеп. Всё, что мы имеем из его насле­дия, надиктовано им и записа­но секретарями. 22 мая, нака­нуне кончины своего жизненно­го пути в мiре сем, он продикто­вал последний текст - "Слово о Кирилле и Мефодии". Похоро­нен на Ваганьковском кладби­ще в Москве. На его могиле ус­тановлен крест из чёрного мра­мора, на котором написаны слова из 53 псалма "Во имя Твое спаси мя".

(В сокращении)

"Вестник Донской Митрополии", № 1  2012 г.

«Донские православные вести»,  № 5 (144) 2013 г.

 

 

Великий писатель-патриот

 

"Настало время отдать должное этому прекрасному человеку, православному писателю и истинно русскому человеку".

(Из слова Святейшего Патриарха Алексия II на погребении

И.С. Шмелёва в Даниловском монастыре, 29.05.2000)

 

Во всех произведениях Шме­лёва поёт, сияет и плачет пра­вославная русская душа. Чи­тая его книги, радостно узна­ёшь своё родное. Благодаря ему мы восстанавливаем раз­рушенную связь времён, узна­ём свои корни, знакомимся с жизнью своих предков. Без него мы многого бы не знали, ведь столько прекрасного было разрушено, погублено, безвозвратно утрачено.

...Иван Сергеевич родился в Москве 3 октября 1873 года, в глубоко православной, патри­архальной купеческой семье. Детство, проведённое в За­москворечье, стало главным истоком его творчества, всю свою жизнь он черпал из это­го неоскудевающего источни­ка. Жизнь, укоренённая в цер­ковности, тесно связанная с годовым кругом православных праздников, такая естествен­ная и органичная для верующего человека, воспитала дет­скую душу. Она влила в неё силы, стала той основой, ко­торая помогла будущему пи­сателю не только выстоять в вы­нужденном изгнании первой волны эмиграции, но и сохра­нить для потомков душу право­славного русского народа: его веру, обычаи, быт.

Вглядываясь в жизнь Ивана Сергеевича, можно увидеть, до какой степени она - соче­тание пасхальной радости и страданий, несение своего креста. Крест фигурировал в жизни Шмелёва с самого дет­ства: батюшка Варнава Гефсиманский из Троице-Сергиевой лавры сказал его матери, давая крестик для него, что жизнь будет трудная у её сына. Преподобный Варнава провидел будущий писательс­кий труд Шмелёва. И, благо­словляя в 1895 году студента юридического факультета Московского университета и его невесту Ольгу в свадебное путешествие в Валаамский монастырь, сказал: "Превознесёшься своим талантом". Через всю жизнь пронёс пи­сатель воспоминание о той удивительной встрече со старцем и скончался в день преподобного Варнавы.

В течение 50 лет, до смерти в 1936 году Ольги Александ­ровны, дочери генерала Охтерлони, героя обороны Се­вастополя, Шмелёв не расста­вался с супругой. Благодаря её набожности он во время поездки на Валаам вернулся к своей детской искренней вере уже на осознанном, взрослом уровне, за что всю жизнь был жене признателен.

Став известным писателем уже в начале XX века, Шмелёв вместе со всем русским об­ществом пережил в революци­онные годы огромную духов­ную и личную трагедию. Но, несмотря на то, что Россия, русская культура были повер­жены, Иван Сергеевич не хо­тел покидать Родину. После ок­тябрьского переворота он пе­реселился в Крым, надеясь на скорое окончание гражданс­кой войны. Здесь Иван Серге­евич потерял единственного сына - Сергея, офицера бе­лой армии, поверившего в обещанную большевиками амнистию, оставшегося на Родине и расстрелянного в 1921 году. Смерть сына по­трясла Шмелёва. Он тщетно искал его могилу, сам с женой чуть не погиб во время страш­ного крымского голода. В ком­мунистической столовой им выдавали 200 граммов хлеба в день. Осенью 1922 года Шмелёвы выехали в Берлин, откуда по приглашению Бунина перебрались в Париж.

Горька была разлука с зем­лёй Отчизны, с русскими свя­тынями, с родными могилами. Книги писателя первых лет эмиграции трагичны, полны ужасов гражданской войны, скорби по потерянной Роди­не, проникнуты глубоко цер­ковным, православным, лично пережитым мiроощущением. С болью узнавал Иван Серге­евич о разрушениях москов­ских святынь, о переименова­нии московских улиц и площа­дей. Но тем ярче и бережнее он стремился сохранить в сво­их произведениях то, что по­мнил и любил. Этим он совер­шил писательский и челове­ческий подвиг. Для русских, находящихся в эмиграции, его сочинения стали больше, чем просто литература. Ими утоля­ли духовный голод. Православ­ный быт со всеми православ­ными праздниками, постами и обрядами, несмотря на все тяготы сохранявшийся в се­мье Шмелёвых, был утешением для них и радовал окружаю­щих.

Пережитые скорби дали пи­сателю не отчаяние и озлоб­ление, а радость. Пережива­ние чудесного спасения его жизни при бомбёжке Парижа, когда окна квартиры были раз­биты, спинка его рабочего кресла пробита острыми ос­колками стекла, а в обезобра­женную комнату влетел листок бумаги с репродукцией кар­тины "Богоматерь с Иисусом", отразилось на многих его про­изведениях.

В его планах было написать историю и жизнь Оптиной пу­стыни. Чтобы полнее проник­нуться атмосферой монас­тырской жизни, 24 июня 1950 года Иван Сергеевич переехал в обитель Покрова Пре­святой Богородицы в Бюси-ан-Оте, в 140 км. от Парижа. В тот же день сердечный приступ оборвал его жизнь. Монахиня Феодосия, присутствовавшая при кончине писателя, рас­сказывала: "Мистика этой смерти поразила меня - чело­век приехал умереть у ног Ца­рицы Небесной под её покро­вом".

Где бы Шмелёв ни работал, он всегда писал о России, для русского народа, в духовную силу которого верил безмер­но.

Почти все русские эмигран­ты до конца своей жизни ве­рили, что вернутся на Родину. Такой посмертной судьбы удостоился Иван Сергеевич Шмелёв. Сейчас его книги "На скалах Валаама", "Лето Гос­подне", "Богомолье, "Неупиваемая Чаша", "Пути небесные" и другие вернулись на Родину и стали неотъемлемой частью духовного возрождения наше­го общества.

29 мая 2000 года, спустя пол­века после кончины во Фран­ции, останки Шмелёва упоко­ились, как и его предки, в род­ной московской земле, в не­крополе Донского монастыря. Состоялось перезахороне­ние с кладбища Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем пра­ха и его супруги.

У нас никто не может ук­расть нашу православную веру, нашу культуру. Это осо­бое богатство - некрадомое. Книги великого писателя-патриота как раз и относятся к этому разряду - некрадомых богатств.

(Статья дана в со­кращении)

Николай Головкин

"Русский вестник", № 21, 2003 г.

 

Иван Сергеевич Шмелёв родился в купеческом Замоскворечье - в самом сердце Москвы. Детство стало главным источ­ником его творчества. Светлая жизнь в глубоко религиозной семье отражена в его прекрасной автобиографической пове­сти "Лето Господне". Эта книга является лучшим свидетельством духовного и душевного здоровья русского народа той эпо­хи, искренней веры в Бога. Прочтите небольшой отрывок этого великолепного произведения.

 

Празднование

 

На Ивана Богослова – мои именины.

Никак не могу заснуть, про именины всё думаю; про крендель, про "удивление" от Абрикосова, и ещё что-то особенное будет, "будто вес­на пришла". В прошедшем году после сладкого крема вдруг подали котлеты с зелё­ным горошком и с молодым картофелем-подрумянкой, все так и ахнули, даже будто обидно стало: да что это та­кое, деревенские они, что ли, - после сладкого да отбивные котлеты! А тут-то и вышло "удив­ление": из сладкого марципа­на сделано, а зелёный горо­шек совсем живой, - великое мастерство, от Абрикосова. А завтра какое будет, теперь-то уж не обманешь марципа­ном? Я Христом-Богом Горки­на умолял сказать, - не сказал. Я ему погрозился даже, - не буду за него молиться, что-нибудь и случится с ним, детс­кая-то молитва доходчива, всем известно. И то не сказал, запечалился только:

- Твоя воля, не молись... мо­жет, ногу себе сломаю, тебе на радость.

Оба мы и поплакали, а не сказал: папашенька ему зака­зал сказывать. И ещё я всё стишки про себя наговари­вал. Сонечка заставила меня выучить, сказать при гостях папашеньке, как в подарок. Длинные стишки, про ласточек и про осень, на золотистой бу­мажке, из хрестоматии Паульсона и списал. Только бы не сбиться, не запнуться завтра, всё у меня выходит - "пастурций в нём огненный куст", вме­сто "настурций", - цветы такие, осенние. Ах, какие стишки, осень печальная будто на душе, Сонечка так сказала. И у меня слёзы даже набегают, когда досказываю: "И вот, их гнездо одиноко, - они уж в иной стороне... - Далеко, да­леко, далеко..." И повара ещё подо мной, на кухне, кастрю­лями гремят, ножами стучат... и таким вкусным пахнет, пи­рожками с ливером или залив­ным душистым... - живот даже заболел от голода, супцу я только куриного поел за ужи­ном. А Клавнюша спит-храпит на горячей лежанке: а подвиг голодный соблюдает, другой год не ужинает, чтобы нечис­тый дух через рот не вошёл в него, - в ужин больше они одо­левают, на сон грядущий, - странник один поведал. И я ужинать перестать хотел, а Горкин наказал мне рот кре­стить, и тогда дорога ему за­казана. Ну всё-таки я заснул, как петушки пропели.

Утром - солнце, смотрю, го­рит, над Барминихиным са­дом вышло. Вот хорошо-то, крендель-то понесут открыто, сахарные слова не растекут­ся. Отец - слышу его весёлый голос - уже вернулся, у ран­ней обедни был, как всегда в свой именинный день. Поёт в столовой любимую мою пе­сенку: "Не уезжай, голубчик мой, не покидай поля род­ные..." Господи, хорошо-то как... сколько будет всего се­годня! В доме всё перевёрну­то: в передней новые полочки поставили, для кондитерских пирогов и куличей; в столовой "закусочная горка" будет, и ещё прохладительная - вода, конфеты, фрукты; на обед и парадный ужин накроют столы и в зале, и в гостиной, а в кабинете и в матушкиной ра­бочей комнате будут карточ­ные столы.

Хоть и День Ангела, а отец сам засветил все лампадки, напевая моё любимое - "Кресту-у Тво-е-му-у..." - слышал ещё впросонках, до песенки. И скворца с соловьями выку­пал, как всегда, и все клетки почистил, и корму задал на­шим любимым птичкам. Осень глухая стала, а канарейки в столовой так вот и заливают­ся, - пожалуй, знают, что име­нины хозяина. Всё может чув­ствовать Божья тварь, Горкин говорит.

В новом, золотисто-корич­невом костюмчике, со шну­рочками и золотистыми стек­лянными пуговками, я вбегаю в столовую и поздравляю отца со Днём Ангела - преподоб­ного Сергия Радонежского. Он вкушает румяную про­свирку и запивает сладкой ду­шистой "теплотцою" - кагорчиком с кипятком: сегодня он причащался. Он весь душис­тый, новый какой-то даже, в го­лубом бархатном жилете с розанами, в белоснежной крахмальной рубашке, без пиджака, и опрыскался новым флёрдоранжем, - радостно пахнет праздничным от него. Он весело спрашивает меня, что подарю ему. Я подаю ему листочек со стишками. Все, даже Сонечка, слушают с удивлением, как я наизусть вы­читываю: "Мой сад с каждым днём увядает..." - даже "на­стурций" не спутал, вместо "пастурций". А когда я горько вздохнул и молитвенно выговорил-пропел, как наставляла Сонечка, - "О, если бы крылья и мне!.." - отец прихватил меня за щечку и сказал: "Да ты, ка­питан, прямо, артист Мочалов!" - и подарил мне сереб­ряный рубль. И все хвалили, даже фирсановские офици­анты, ставившие закуски на "горке", сунули мне в карма­шек горячий пирожок с ливе­ром.

И вдруг закричали с улицы: "Парадное отворяй, несут!.." А это крендель несут!..

Глядим в окошко, а на улице народу!!! - столько народу, из лавок и со дворов бегут, буд­то икону принимаем, а огром­ный румяный крендель будто плывёт над всеми. Такой чу­десный, невиданный, вкусный-вкусный, издали даже вкус­ный.

Впереди Горкин держит под­ставочку; а за ним четверо, все ровники: Василь Василич с Антоном Кудрявым и Андрейка с катальщиком Серге­ем, который самый отчаянный, задом умеет с гор на коньках скатиться. Разноцветные лен­ты развеваются со щита под кренделем, и кажется, будто крендель совсем живой, буд­то дышит румяным пузиком.

- И что такое они придума­ли, чудачьё!.. - вскрикивает отец и бежит на парадное крыльцо.

Мы глядим из сеней в окош­ко, как крендель вносят в во­рота и останавливаются пе­ред парадным. Нам сверху видно сахарные слова на подрумянке: "Хозяину благому", а на вощёной дощечке сияет золотцем - "... на День Ангела".

«Донские православные вести»,  № 10 (149) 2013 г.

 

 

Православным о моде

 

Помните детскую игру? "Бары­ня собралась на бал. Белый с чёр­ным не берите, да и нет не гово­рите. Что изволите надеть?" Труд­но было нарядить и выпроводить эту самую барыню. Только когда это было? Теперь проще. Теперь и на бал, и к соседу, и в магазин, и на пикник одеваются одинаково. И в церковь так же...

Летним воскресным днём вый­дешь на церковный двор - и Нико­лай Васильевич Гоголь так и отзо­вётся в памяти: "Нет, это не губер­ния, это столица, это сам Париж". Или с поправкой на современ­ность: "Это сам Пекин, Стамбул, Дели... " Спешат под звон колоко­лов братья и сестры в сияющих пижамно-спортивных костюмах, в изысканных шортах и майках, пред­ставляющих собой наглядное по­собие по английской грамматике. Роскошные сарафаны, едва каса­ющиеся плеч и исчезающие, не достигнув коленей. Яркие набед­ренные повязки "от Миклухо-Мак­лая". Трикотажное нечто, знакомое прежде лишь гуттаперчевому маль­чику и канатоходцам. Всё это, пе­реливаясь самыми заграничными красками, спешит к молитве. Лишь несколько благочестивых женщин медлят у входа, повязывая на голо­ве пущенную меж локонов ленту, чьё назначение - символизировать собой целомудренный покров, завещанный Апостолом.

Что ж, о вкусах не спорят, - счи­тают некоторые. Почему же? Вкус бывает хорошим и дурным, вкус воспитывается. И тем более стоит поговорить о культуре одежды, что наш костюм - дело не только лич­ное и не только внешнее. Всякая материальная культура есть отра­жение во внешней жизни отноше­ния к культу - объекту поклонения, будь то истинный Бог, ложные ку­миры или идеология. Таким обра­зом, наше внутреннее христиан­ское устроение может отражать­ся в культуре одежды и культуре поведения. Не имея в виду нази­дать всё общество, адресуюсь лишь к тем, кто посещает храм.

Обратимся к истории вопроса. К истокам. К народному костюму. Россия - страна православная. Именно христианским религиоз­ным воззрениям подчинена эсте­тика нашей народной одежды. Причём подчинена в большей мере, чем удобству носки.

Народный костюм - это костюм по преимуществу крестьянский. Когда-то наши соотечественницы пололи, сажали, запрягали лошадь, доили коров, убирали за животны­ми, косили и жали, одетые в длин­ные широкие юбки. И так много веков. При отсутствии водопрово­да, стиральных порошков и сти­ральных машин. Сегодня редкая, даже верующая, женщина не име­ет брюк, хотя бы для сельскохо­зяйственных работ, походов за грибами и ягодами. Видно, осла­бели наши соотечественницы в благочестии. В Священном Писа­нии читаем: "На женщине не дол­жно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим вся­кий делающий сие" (Втор. 22, 5). А 62-е правило Шестого Вселенс­кого Собора гласит, что таковых надлежит "отлучать от общения церковного". Правила этого, кста­ти, никто не отменял.

Вы не найдёте в народном кос­тюме ни короткого рукава, ни воль­ного выреза. А ведь климат в пре­жнее время не был прохладнее. Мужской костюм состоял из длин­ной, до колен, рубахи навыпуск и широких шаровар, или, как их раньше называли, портов. Если мужчина выходил со двора, то по­верх рубашки всегда надевал кафтан - длинную верхнюю одеж­ду ниже колен. Кафтан, в зависи­мости от времени года, мог быть тёплым или лёгким. Женщины но­сили сарафан поверх длинной рубашки обязательно с длинными рукавами. Сарафан расширялся практически от плеча и не имел ничего общего с той одеждой, которую мы привыкли видеть на артистках различных ансамблей народного танца или песни. Выхо­дя из дома, женщина или девушка ещё поверх сарафана надевала душегрею - пышную, нарядную оборку на коротких бретелях, достигающую талии. В особо торже­ственных случаях, например, идя в церковь, надевался шугай - одеж­да, похожая на душегрею, но с рукавами. Платье никогда не при­легало к телу, не подчеркивало, не выказывало его формы. Но при этом всегда имело свою соб­ственную эстетическую форму, позволяющую любоваться челове­ком, не оскверняя себя и его не­чистыми мыслями.

До революции юбка практичес­ки закрывала ноги женщины, при­чём так одевались не только в Рос­сии, но во всех христианских стра­нах. До восемнадцатого века одежда до колен закрывала и ноги мужчины, а праздничное мужское платье носилось по щиколотку. Мужская сорочка ещё в начале двадцатого века носилась навы­пуск, прихваченная пояском. Даже в самую жаркую пору, на самых грязных работах - на покосе, при ловле рыбы, на огороде, при чис­тке хлева - крестьянин никогда не снимал рубахи, предпочитая намо­чить или измазать её, но не обна­жать тела.

Что это - дремучее невеже­ство? Самоистязание? Нет. Цело­мудренная одежда наших пред­ков была призвана охранять стыд­ливость женщины, не раздражать и не уязвлять взгляда мужчин, не разжигать похоти. Понятие о свя­тости брака, чистоте и непороч­ности брачного ложа, обязан­ность воспитания в целомудрии и телесной чистоте своих детей, отношение к греху блуда - вот что легло в основу народного костю­ма.

Развитие промышленности при­вело к изменению уклада жизни и повлияло на костюм. Всё это со­впало с гонением на Православие и оскудением благочестия. С во­семнадцатого века, сначала по­неволе, благодаря внутренней государственной политике, а за­тем просто благодаря постоянно­му дурному примеру полностью изменился русский костюм.

Всё, чем для прихоти обильной

Торгует Лондон щепетильный

И по Балтическим волнам

За лес и сало возит нам,

Всё, что в Париже вкус голодный,

Полезный промысел избрав,

Изобретает для забав,

Для роскоши, для неги модной...

- Всё это наполнило гардеробы и помыслы наших вельможных предков. Потом, как водится, спу­стилось к служивому дворянству, купцам, чиновникам, мещанам, ма­стеровым и даже достигло крес­тьянства.

Теперь одежда не укрывала от греха, а прямо звала к нему. По­явилась мода. А с нею зависть. Появилось желание приобретения нового костюма: нового фасона, цвета материи. С новыми приоб­ретениями расцвело тщеславие, жажда восхищения. Начались ув­лечение драгоценными украшени­ями, тяга к роскоши. Началось обнажение. Женщины обнажили головы, мужчины отвергли бороды и обнажили своё лицо. Декольте у женщин и рейтузы у мужчин сде­лались обязательными при дворе. Соблазнителя стали именовать поклонником. Недостойное пове­дение располагающей к блуду женщины получило название при­влекательности, очарования, по французски - шарма.

И всё же всегда существовало место, куда почти до самого пос­леднего времени никто не решал­ся войти в неподобающей, "не в брачной одежде" (Мф. 22, 11). В достаточных домах каждый член семьи имел особую праздничную одежду для посещения церкви. Иногда так и говорили: "пасхаль­ная юбка", "обеднишняя пара", или "обеднишнее платье", то есть пла­тье, в котором ходили к обедне. Как бы беден ни был человек, но в церковь он старался прийти чис­тым и опрятным. Как бы богат он ни был, в храм шёл в скромной одежде, без излишеств. Здесь был предел любому щегольству, любо­му кокетству. Не только в храм, но даже мимо церковных ворот ста­рались не ходить в неблагочести­вом виде. Так одно лишь воспоми­нание о Боге может изгнать грех.

Традиционно мужчины надева­ли тёмную пару, то есть брюки и сюртук, позже пиджак, но обяза­тельно, при любой погоде на ру­башку надевалась верхняя одеж­да. Женское платье, не обязатель­но тёмное, а скорее светлых праз­дничных цветов, было скромного (то есть скрытного, скрывающе­го) фасона, всегда имело длинный рукав и уместную длину. Украше­ния в церковь носить было не при­нято. Голова женщины в храме всегда должна быть покрыта, пре­имущественно платком, хотя выс­шее сословие носило и шляпки, но небольшие, простые, не мешаю­щие прикладываться к иконам или к кресту.

Вернёмся всё же к сегодняш­нему дню. Нельзя сказать, что пре­жнее благочестие полностью ут­рачено. Как раз большая часть верующих приходит в храм в подо­бающем костюме, независимо от возраста. Ведь одеться благоче­стиво не значит одеться некраси­во или смешно. Вполне можно со­вместить и моду, и возраст, и бла­гочестие, и вкус. Дело в нашем отношении к предмету. Ведь, если вы пойдёте на приём к главе адми­нистрации по вопросу необходи­мого вам жилья или выделения зе­мельного участка, вряд ли вы ре­шитесь заглянуть в кабинет в фут­болке, спортивных брюках и тапоч­ках. А если представить, что вас пригласили на аудиенцию к швед­скому королю, то не в сарафане же или бермудах пойдёте вы во дворец.

Нет, вы отнесётесь к выбору гардероба очень ответственно. Почему же так безответственно некоторые из нас одеваются, идя в храм, который мы называем до­мом Божиим? Отчего кто-то гладит брюки и рубашку перед тем как предстать перед земным началь­ством, а на молитву - беседу с Богом - одевается кое-как? Хва­тит, мол, с Него и спортивных шта­нов. Отчего? От отношения к Богу. Именно от этого и зависит наша культура. Действительно ли мы считаем Его Отцом, Начальником, Судьёй или низводим Творца до уровня служебного духа, призван­ного давать нам утешение, радо­сти, избавление от печали и про­чие блага по нашему высочайше­му повелению.

Да, "по одёжке встречают", - говорит пословица. Но иногда эта одёжка такова, что, встретив гос­тя, хочется тут же и проводить его. Куда спешишь ты, матушка, рас­красив лицо, взбив пышным обла­ком замученные волосы и неся на себе замысловатый наряд? В дом молитвы? Здесь, в храме, всё, что служило предметом твоих забот - причёска и платье, и изменённое лицо, - всё это лишь обличит тебя. Твою суетность и тщеславие, се­бялюбие и зависть. Где-то в дру­гом месте не так будут заметны эти грехи. Но в храме... Впрочем, если ты так невнимательна к сво­ей душе, то позаботься хотя бы о других. Твой вид будет искушени­ем для многих. Он развлечёт, скло­нит к осуждению, уязвит обидой. Потому что весь наряд твой рас­считан на зрителя. И назначение его поражать, возбуждать любо­пытство, разрушать покой окружа­ющих. "Горе мiру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через ко­торого соблазн приходит" (Мф. 18, 7).

Неразумно относиться к одеж­де легкомысленно, считая, что при­крывающее тело платье никак не связано с нашей личностью, с ду­шой, с будущей жизнью. Наше пла­тье отражает наше внутреннее устроение, тщеславие и смире­ние, развращённость и целомуд­рие. Не случайно Спаситель души уподобляет одежде и о чистой от грехов душе говорит как о брач­ной одежде.

Мы знаем, что не только мощи святых оказывают чудотворения, но даже их платье. Одежда апос­тола Павла имела чудесную силу, "так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них" (Деян. 12). Не случайно кусочки тка­ни и даже ниточки от одежды свя­тых вкладывают в мощевики и бе­режно хранят, вставляя в иконы и кресты.

Как самая близкая нам материя, одежда может и сама оказывать влияние на нашу душу. Святитель Феофан Затворник советовал не брать одежды от людей страст­ных, подверженных какому-либо греху, и даже не касаться их ве­щей, во избежание, так сказать, "духовной заразы".

Неблагочестивый наряд оскор­бляет и подавляет стыдливость, даёт свободу блудным помыслам, способствует развращению сво­его обладателя. Иная думает, что она дразнит только других своим вызывающим платьем, а на самом деле это одеяние разжигает её чувственность. Даже простое щёгольство не остается безнака­занным. Прежде знали, что девуш­ка-щеголиха - ненадёжная жена. И умные родители избегали посы­лать сватов за такой невесткой.

Всякий грех начинается с помыс­лов, с мысли. Иногда помысел так и не завершается действием. Но тем не менее греховная мысль всё же оказывает свое разрушающее действие на нашу душу, особен­но если мы даём ей развитие в своем уме, так сказать, сознатель­но "репетируем" грех. Отвечать за такие "репетиции" нам также при­дется. "Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодей­ствовал с нею в сердце своем" (Мф. 5, 28), - говорит Спаситель. Если туалет или внешний вид жен­щины может уязвить вожделением кого-либо, то и ей придётся раз­делить вину сердечного прелюбо­деяния с тем, чей взгляд она уязви­ла. А разве не на раздражение чувственности рассчитано боль­шинство сегодняшних туалетов? Так любая вызывающе одетая женщина может понести наказа­ние вместе с блудницами. И стоит ли, прилагая грех ко греху, увле­каться нарядами, идя в церковь?

Отношение к косметике в хрис­тианской традиции всегда было однозначным. "Ибо отчего, скажи мне, ты прибавляешь от себя не­что к тому, что создано совершен­ным от Бога? Неужели тебе мало того, что сотворил Бог? Следова­тельно ты, считая себя искусней­шею художницею, принимаешься исправлять то, что создано Богом", - обличает Иоанн Златоуст.

Раскраска лица порицается вообще, но тем более она неуме­стна в храме. После службы мне приходится стирать следы помады с напрестольного креста и Еван­гелия. Следы помады пестреют на иконах. Были случаи, когда с крас­кой на устах дерзали подходить к Причастию. Что тут можно ска­зать? "Отче! прости им, ибо не знают, что делают" (Лк. 23, 34). Только глубоким невежеством можно несколько оправдать по­добное кощунство.

Конечно, волосы - это украше­ние женщины. И относиться к это­му украшению нужно бережно. Господь даёт всякому именно те волосы, которые более всего со­четаются с лицом. Поэтому иска­жать природу своих волос - толь­ко уродовать себя. Лучшее - враг хорошего. "Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это безчестье для него, но если жена растит во­лосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покры­вала?" - писал апостол Павел (1 Кор. 11, 14-15), возводя причёску до символа. Существуют даже ис­следования, позволяющие опре­делить зависимость поведения че­ловека от длины его волос. Так, например, замечено, что девочки, у которых не стригут волосы, ра­стут более послушными. Слишком короткие волосы у мальчиков или у мужчин увеличивают безразли­чие к опасности. Это было исполь­зовано римскими военачальника­ми.

Некогда остригали волосы лишь у блудниц. Остриженная коса была как бы позорным клеймом. В XVIII столетии в России появились женщины-актрисы, они также стригли волосы. Правда, их поло­жение мало чем отличалось от положения наложниц. В конце XIX века барышни-курсистки уже ще­голяли своей стрижкой как сим­волом свободы от родительской власти. Впрочем, не все. Большин­ство кос исчезло во время рево­люции. Революционерка и коса или комсомолка и коса как-то не совмещались.

Впрочем, любую женскую при­чёску, идя в храм, следует покрыть головным убором. Лучше платком. По словам апостола Павла: "вся­кая жена, молящаяся или проро­чествующая с открытою голо­вою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыд­но быть остриженной или обри­той, пусть покрывается" (1 Кор. 11, 5-6). Кстати, многие благочес­тивые женщины именно платок, как наиболее легко заменяемую часть одежды, стараются подо­брать под цвет праздника. Ведь каждый праздник в Православной Церкви имеет свой цвет. Так, Гос­подские праздники - Рождество, Крещение, Сретение, Преобра­жение - служатся в белом обла­чении. Праздники, посвящённые Богородице или Её чудотворным иконам, - в голубом облачении. "Троица" - в зелёном. Зелёное об­лачение бывает также на службе преподобному. Мученикам поло­жена служба в вишнёвом. Святи­телю - в золотом или жёлтом. В Пост облачение чёрное или фиолето­вое. На Пасху - красное.

Как уже говорилось выше, но­сить украшения в церковь не при­нято. В последние годы появилась неправильная манера носить пра­вославный нательный крест по­верх одежды или на короткой це­почке, так, что его видно при от­крытом вороте рубашки. Таким образом, крест используют как декоративную деталь туалета, он низводится на степень кулона, значка, украшения. Это оскорб­ление святыни. В православной традиции носить крест на груди обязательно под одеждой. Вера - дело сердечное, внутреннее, она не афиширует себя. Против вне­шних атрибутов благочестия не раз предостерегал Спаситель.

И ещё раз хочу напомнить сло­ва Божественного Апостола: "Итак желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения; чтобы также и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию" (1 Тим. 2, 8-10).

Аминь.

Протоиерей Сергий Николаев

«Донские православные вести»,  № 6 (145) 2013 г.

 

 

 

Последняя исповедь Толстого

 

Очень часто можно услышать вопрос: почему Церковь не простит Толстого? Об этом, а также о духовной трагедии писателя рассуждает специалист по новейшей истории Церкви священник Георгий Ореханов.

 

Непрекращающиеся попытки обвинить Русскую Пра­вославную Церковь в жестоком отношении к великому рус­скому писателю, непонимание смысла его учения, поистине трагические последние дни жизни - всё это вынуждает нас ещё раз обратиться к выяснению вопроса, как складывались его отношения с Церковью. Надо попытаться понять, насколь­ко соответствует действительности расхожее пред­ставление о событиях 1901 года (когда Толстой был отлучён от Церкви. - Ред.) и обстоятельствах смерти писателя.

Смысл учения Льва Николаевича Толстого

 

Говоря о Толстом, мы, конеч­но, не случайно употребляем слово "трагедия". Гениальный русский писатель, получивший от Бога великий талант, глубо­кий мыслитель, всю жизнь раз­мышлявший о земном пути чело­века и его значении для вечно­сти. И в то же время "раб лука­вый и ленивый" (Мф. 25, 26), не преумноживший полученные дары, но растративший их на упрямую, ожесточённую и без­думную борьбу с Церковью. Потому что истинная реализа­ция данного Богом таланта и возможна только в Боге. "Обращение" графа Толсто­го относится к 70-м гг. XIX века, когда писатель пережил тяже­лейший духовный кризис, чуть не завершившийся самоубий­ством. Основной вопрос, тяго­тивший его в то время, вопрос о смысле жизни и смерти. С это­го момента начинаются его ре­лигиозные поиски, чтение бого­словских трактатов, поездки в Оптину пустынь (не менее четы­рёх). Лев Николаевич становит­ся искателем абсолютного доб­ра на земле, проповедником возврата к религиозной культу­ре, исповедником буквального понимания заповеди о "непро­тивлении злу".

Очень важно понимать, что Л.Н. Толстой фактически был противником не только совре­менной ему Церкви (как, ска­жем, Мартин Лютер), но и хри­стианства в целом. Ещё в 1855 году он записал в своём днев­нике: "Вчера разговор о Боже­ственном и вере навёл меня на великую громадную мысль, осу­ществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта - основание новой религии, соответствую­щей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, ре­лигии практической, не обеща­ющей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле". В результате Толстой пришёл к отрицанию главнейших догма­тов христианства: учения о Тро­ице, божественном достоинстве Христа, искуплении, Церкви. Христианское учение он заме­нил, по меткому выражению прот. Василия Зеньковского, "ти­ранией этической сферы", "пан­морализмом". Следствием чего стало, как известно, полное от­рицание Толстым всех достиже­ний культуры, начиная от госу­дарства и любых социально-­правовых форм и кончая нау­кой и искусством.

В этом и заключалась суть трагедии Толстого: всю жизнь посвятив напряженному поис­ку явленного Царства Божия, он отверг это Царство, то есть Цер­ковь в её исторической действительности. Это привело к тому, что десятки лет Л.Н. Тол­стой фактически боролся с Рус­ской Православной Церковью и призывал народ к отпадению от неё. Результат его деятельно­сти был поистине ужасным.

Лев Львович, сын Толстого, рассказывает об очень инте­ресном эпизоде - обыске, про­изведённом у его тёти в России. Когда руководивший обыском большевик узнал, что она явля­ется сестрой великого писате­ля, он вежливо ей поклонился со словами: "Какая жалость, что он не дожил до того, чтобы воо­чию видеть результаты своей работы".

Совершенно очевидно, что в этой ситуации Церковь не мог­ла молча выслушивать хулу на Христа и Его учение.

 

Смысл определения Святейшего Синода

 

Прежде всего, несколько слов о понятии "отлучение" (греч. anaqema). В церковном праве под анафемой понима­ется отлучение христианина от общения с верными чадами Церкви и от церковных таинств, применяемое в качестве выс­шей кары за тяжкие преступле­ния, каковыми являются измена православию, то есть уклоне­ние в ересь или раскол. Ана­фема обязательно должна соборно провозглашаться. От анафемы следует отличать вре­менное отлучение члена Церк­ви от церковного общения, слу­жащее наказанием за менее тяжкие грехи (греч. aforismoz). Главное отличие первого от вто­рого заключается в том, что анафема в буквальном смысле слова произносится над нераскаявшимся грешником и доводится до сведения всей Церкви. Кроме того, снятие анафемы предполагает покая­ние перед всей Церковью и согласное принятие этого пока­яния всей Церковью.

В феврале 1901 года Святей­ший Синод даёт определение, в котором, в частности, говорит­ся: "Известный всему мiру писа­тель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Тол­стой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Гос­пода и на Христа Его и на свя­тое Его достояние, явно перед всеми отрекшись от вскормив­шей и воспитавшей его Мате­ри, Церкви православной, и по­святил свою литературную де­ятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Хри­сту и Церкви". В документе Си­нода особо подчёркивалось, что Толстой "проповедует, с ревностью фанатика, ниспро­вержение всех догматов пра­вославной Церкви и самой сущности веры христианской" и, ругаясь над самыми свя­щенными предметами веры православного народа, не со­дрогнулся подвергнуть глумле­нию величайшее из Таинств - святую Евхаристию". Суть опре­деления выражена такими словами: "Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскает­ся и не восстановит своего об­щения с нею".

Мы видим, что синодальное определение было составлено в очень умеренных выражени­ях, в нём отсутствует слово "ана­фема", оно подчёркивает, что Толстой сам отверг себя от цер­ковного общения, но при этом присутствует надежда на изме­нение ситуации: "молимся, да подаст ему Господь покаяние к познанию истины (2 Тим. 2, 25). Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь".

Таким образом, Синод, не употребляя терминов "отлуче­ние" и "анафема", тем не менее считает невозможным для Л.Н. Толстого (и, фактически, для его единомышленников) до покая­ния считать себя членами Цер­кви, ибо такой путь они выбра­ли сознательно.

Эта мысль ещё раз прозвуча­ла в 1908 году, когда Синод вы­ступил с разъяснениями по по­воду намечавшегося юбилея Толстого - его 80-летия. В разъяс­нениях особо подчеркивалось, что все, кто выражает сочув­ствие этому мероприятию, "при­числяют себя к его единомыш­ленникам, делаются соучаст­никами его деятельности и при­влекают на свою голову общую с ним, тяжкую перед Богом, от­ветственность". Именно поэтому в 1909 году епископ Тульский Парфений (Левицкий) в бесе­де с супругой писателя С.А. Тол­стой указывал на невозмож­ность похоронить писателя по церковному обряду, если он умрёт без покаяния.

4 апреля 1901 года Толстой вы­пустил "Ответ Синоду", в кото­ром он не только не покаялся, но продолжал настаивать на своих кощунственных заблуж­дениях. В частности, он указы­вал: "Я действительно отрёкся от Церкви, перестал исполнять её обряды и написал в завеща­нии своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допус­кали ко мне церковных служи­телей. То, что я отвергаю непо­нятную Троицу и басню о паде­нии первого человека, историю о Боге, родившемся от Девы, ис­купающем род человеческий, то это совершенно справедли­во". Однако выдержать до кон­ца эту "моральную установку" великий писатель не смог.

Было ли покаяние? Можно предполагать, что поворот к Церкви и ко Христу совершил­ся в душе писателя незадолго до смерти.

Сын писателя, Л.Л. Толстой, свидетельствовал, что "более, чем когда-либо, особенно в последние месяцы своей жиз­ни, он искал не внутри себя, но вовне, моральную и религиоз­ную поддержку".

Как известно, в конце октября 1910 года Л.Н. Толстой совер­шенно неожиданно для близких людей покинул Ясную Поляну. Мы обладаем большим коли­чеством свидетельств, что Толстой ехал в Оптину с совершен­но определённой целью - встретиться с оптинскими стар­цами. Об этом сообщает врач писателя, Д.П. Маковицкий и некоторые другие современ­ники событий последних дней жизни писателя. К сожалению, эта встреча не состоялась: пи­сатель не нашёл в себе сил пе­реступить порог монастыря и скита.

29-30 октября Толстой на­правляется к своей сестре, мо­нахине Шамординского мона­стыря. Об этой встрече сооб­щает важные подробности се­стра известного философа Л.М. Лопатина: "Приехав в Шамордино к Марии Николаевне, он радостно сказал ей: "Машень­ка, я остаюсь здесь!". Волнение её было слишком сильно, чтобы поверить этому счастью. Она сказала ему: "Подумай, отдох­ни!" Он вернулся к ней утром, как было условлено, но уже не один: вошли и те, что за ним при­ехали (дочь, А.Л. Толстая, а так­же её подруга Е.М. Феоктисто­ва и врач Д.П. Маковицкий). Он был смущён и подавлен и не глядел на сестру. Ей сказали, что едут к духоборам. "Лёвоч­ка, зачем ты это делаешь?" - воскликнула она. Он посмот­рел на неё глазами, полными слёз. Ей сказали: "Тётя Маша, ты всегда всё видишь в мрач­ном свете и только расстраи­ваешь папа. Всё будет хорошо, вот увидишь", - и отправились с ним в его последнюю дорогу".

Указанными лицами Толстой в Козельске был посажен на поезд, но так разболелся, что вынужден был сойти на стан­ции Астапово и остановиться в комнатах начальника желез­нодорожной станции. Узнав об этом, первенствующий член Святейшего Синода митрополит Антоний (Вадковский) телегра­фировал епископу Калужскому Вениамину (Муратовскому) и предложил ему направить к уже больному Толстому оптинского старца Иосифа. Но так как сам преп. Иосиф был в это время тоже болен, к писателю поехал скитоначальник препо­добный старец Варсонофий.

5 ноября старец Варсонофий прибыл на станцию Астапово и обратился с запиской к родным умирающего, прося допустить к нему, на что полу­чил немедленный ответ А.Л.Толстой, что отец этого не желает, а его воля для неё священна. Не удивительно, что старец Варсонофий не был допущен к Толстому. В беседе епископа Парфения с жандармским офицером Савицким после­дний заметил, что Толстого "бук­вально содержали в плену и делали с ним, что хотели". То же подтвердил сын Толстого Анд­рей Львович. В своем отчёте епархиальному архиерею преп. Варсонофий сообщил, что согласно воле покойного, его тело должно быть без цер­ковных обрядов предано зем­ле в Ясной Поляне.

Таким образом примирения писателя с Церковью так и не произошло, потому что не было самого главного – покаяния. Раскаяние же и мысли о воз­можном покаянии - еще не дей­ственное покаяние, имеющее плоды.

Очень важный момент, свя­занный с описанными событи­ями, отмечен в воспоминаниях бывшего оптинского послушни­ка, игумена Иннокентия, опуб­ликованных в 1956 году в Бра­зилии. В них впервые указано на существование телеграм­мы, посланной Толстым старцу Иосифу в Оптину. После полу­чения этой телеграммы и был, по мнению о. Иннокентия, со­бран совет, на котором было решено послать не преп. Иоси­фа, а преп. Варсонофия. Воп­рос, действительно ли суще­ствовала такая телеграмма, является очень важным, так как её наличие прямо бы свиде­тельствовало о желании писа­теля перед смертью встретить­ся со старцами.

Очень часто можно услышать вопрос: почему Церковь не простит Толстого? Ответ на него сформулирован еще в Еванге­лии: когда справа и слева от Христа были распяты два раз­бойника, один из них покаялся и услышал очень важные, един­ственно важные для человека в этой жизни слова Христа: "ныне же будешь со Мною в раю". А другой злословил Хри­ста, и нигде в Евангелии не го­ворится, что он услышал те же слова (Лк. 22, 29-42). Но вовсе не потому, что Господь его лич­но не простил и наказал.

Бог уважает личный выбор, акт самоопределения каждо­го человека, даже тогда, когда этот выбор есть выбор тупика и бесовской бездны. И навязы­вать через 100 лет русскому пи­сателю то, от чего он сам отка­зался, мы не вправе.

(Статья дана в сокращении)

«Донские православные вести»,  № 9 (148) 2013 г.

 

 

Сатанинский характер символики карточных мастей

 

Мотивы возмутительного оск­вернения и похуления святого Креста сознательными крестоненавистниками и крестоборцами вполне объяснимы. Но когда видим христиан, втянутых в это гнусное дело, тем более молчать нельзя, ибо - по слову святителя Василия Великого - "молчанием предаётся Бог!"

Так называемые "игральные карты", имеющиеся, к несчас­тью, во многих домах, есть ору­дие бесообщения, посред­ством которого человек непре­менно входит в контакт с демо­нами - врагами Бога. Все четы­ре картёжные "масти" подра­зумевают не что иное, как крест Христов вместе с други­ми равнопочитаемыми у христиан священными предметами: копьём, губкой и гвоздями, то есть всё то, что было орудиями страданий и смерти Боже­ственного Искупителя.

В карты у нас играют везде. Но мало кто знает, какую губи­тельную силу имеют они для души человека.

Увлечение картами развива­ет страстное желание превос­ходства над соперниками и служит развитию гордыни.

В случае поражения игрок впадает в раздражение, гнев и даже ярость, или уныние, отча­яние, самоубийство. Часто карточные игры оканчиваются обманом, драками, потерей имущества, убийством.

Карты развращают душу че­ловека, и потому они являются любимым занятием колдунов, шулеров, гадалок, воров, пья­ниц... А для христиан они пред­ставляют особую опасность, так как лишают жизни вечной. В чём же таится убийствен­ная сила карт? Игральные кар­ты - средство, через которое человек входит в общение с де­монами. Они были созданы тёмными силами как кощун­ственное хуление крестных страданий Господа нашего Иисуса Христа.

Карточные масти обознача­ют: крест, на котором был рас­пят Спаситель, копие, коим Он был прободен, губку, подне­сённую Ему с оцтом (уксусом), и четырёхгранные гвозди, кото­рыми Спаситель был пригвож­дён ко кресту.

И, по невежеству, многие люди, перекидываясь "в дура­ка", позволяют себе хулить Гос­пода, беря, к примеру, карту с изображением креста (трили­стника), то есть креста Хрис­това, коему поклоняется полмiра, и, швыряя её набрежно со словами (прости, Госпо­ди!) "трефа", что в переводе с еврейского означает "сквер­ный" или "нечисть!" Да мало того, эти смельчаки, заиграв­шиеся в самоубийство, по су­ществу верят в то, что крест этот "бьётся" какой-нибудь пар­шивой "козырной шестёркой", вовсе не ведая, что "козырь" и "кошер" пишется, например по-латыни, одинаково.

Давно пора было бы прояс­нить подлинные правила всех карточных игр, при которых "в дураках" остаются все играю­щие: они состоят в том, что ри­туальные жертвоприношения, по-еврейски называемые тал­мудистами "кошерными" (то есть "чистыми"), якобы имеют силу над Животворящим Крес­том!

Если знать о том, что играль­ные карты невозможно исполь­зовать в других целях, кроме осквернения христианских святынь на радость бесам, то станет предельно понятна роль карт и в "гаданиях" - этих гад­ких исканиях бесовских откро­вений. Надо ли в связи с этим доказывать, что всякий прика­савшийся к колоде карт и не принёсший искреннего покая­ния на исповеди в грехах бо­гохульства и кощунства имеет гарантированную прописку в аду?

Итак, если "трефы" - это хула беснующихся картёжников на специально для этого изобра­жаемые кресты, называемые ещё ими - "крести", то что же тогда означают - "вини", "чер­ви" и "бубны"? Не станем утруждать себя переводом и этих ругательств на русский язык, но лучше откроем Новый Завет для пролития на бесово племя невыносимого для них Света Божиего.

Святитель Игнатий (Брянчани­нов) в повелительном наклоне­нии назидает: "ознакомься с духом времени, изучи его, чтоб по возможности избегнуть вли­яния его" (Отеч. стр. 549).

Картёжная масть "вини", или иначе, "пики", хулит евангельс­кую пику, то есть копьё святого мученика Лонгина Сотника. Как предсказывал о Своём прободении Господь, устами пророка Захарии, что "воз­зрят на Того, Которого прон­зили" (Зах. 12, 10), так и про­изошло: "один из воинов (Лон­гин) копьем пронзил Ему реб­ра" (Ин. 19, 34).

Картёжная масть "черви" ху­лит евангельскую губку на тро­сти. Как предупреждал о Сво­ём отравлении Христос, уста­ми царя-пророка Давида, что воины "дали Мне в пищу желчь, и в жажде Моей напоили Меня уксусом" (Пс. 68, 22), так и сбы­лось: "один из них взял губку, напоил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить" (Мф. 27, 48).

Картёжная масть "бубны" ху­лит евангельские кованые че­тырёхгранные зазубренные гвозди, коими были прибиты руки и ноги Спасителя ко дре­ву Креста. Как пророчество­вал Господь о Своём гвоздинном пропятии, устами псалмо­певца Давида, что "пронзили руки Мои и ноги Мои" (Пс. 22, 17), так и исполнилось. Апостол Фома, сказавший "если не уви­жу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста мое­го в раны от гвоздей, и не вло­жу руки моей в ребра Его, не поверю" (Ин. 20, 25), "поверил, потому что увидел" (Ин. 20, 29); и апостол Пётр, обраща­ясь к соплеменникам, свиде­тельствовал: "мужи Израильс­кие", - говорил он, - Иисуса Назорея (...) вы взяли и, пригвоз­див (ко кресту) руками (рим­лян) беззаконных, убили; но Бог воскресил Его" (Деян. 2, 22, 24).

Распятый со Христом нерас­каянный разбойник, подобно нынешним картёжникам, хулил крестные страдания Сына Бо­жия и, по завзятости, по нерас­каянности, навсегда отправил­ся в преисподнюю; а разбой­ник благоразумный, подавая всем пример, покаялся на кре­сте и тем наследовал вечную жизнь с Богом. Поэтому будем помнить твёрдо, что для нас, христиан, не может быть ника­кого другого предмета упова­ний и надежд, никакой другой опоры в жизни, никакого дру­гого объединяющего и вдох­новляющего нас знамения, кроме единственно спаситель­ного знамения непобедимого Креста Господня!

Итак, христианин, играющий или хранящий у себя карты (а также пользующийся услугами других при помощи карт), ста­новится хулителем крестных страданий Господа и уготовля­ет себе место в аду со диаволом и всеми его слугами.

Согрешившим игрой в карты необходимо раскаяться на ис­поведи, чтобы вместе с верны­ми петь: Господи, оружие на диавола Крест Твой дал еси нам. Трепещет бо и трясется, не смея взирати на силу Его. Яко бо мертвыя восставля­ет и смерть упраздни. Сего ради покланяемся по­гребению Твоему и восста­нию!

"Почаевский листок"

«Донские православные вести»,  № 10 (149) 2013 г.

 

 

Непрестанно молитесь!

 

Наш дедушка Вася дожил до глубокой старости и умел всегда сохранять в душе мир и покой. Он никог­да ни с кем не ссорился, и поэтому с ним легко было жить. Но как и во всех семь­ях, у нас тоже случались и беды, и неприятности. И тог­да дедушка вместе со все­ми принимал живое участие в решении непростых про­блем, и покой в семье вос­станавливался. Учил нас дедушка и вере в Бога. Один из его рассказов я запомнил и передаю его здесь без всяких изменений и дополнений.

Когда я был молодым, - рассказывал нам дед, - то мало верил в Бога. Вспоми­нал о Нём главным образом на Пасху да на Рождество. И почти никогда не молился. Так, изредка, когда сделаю что-нибудь хорошо, то ска­жу: "Ну, слава Богу!" Да пе­ред очень трудным и опас­ным делом произнесу: "Гоcподи, помилуй!" Вот, пожа­луй, и все молитвы, которые я знал. Иногда открывал Биб­лию и читал из неё несколько страниц, всякий раз вос­хищаясь мудростью этой книги. А потом жизненная суета поглощала меня цели­ком, и я надолго забывал о Боге.

Однажды, открыв перед сном Евангелие, я прочитал слова апостола Павла: "Не­престанно молитесь!" И ус­мехнулся:

- Как же это так? Молиться целый день, да ещё не пере­ставая? А когда же дела де­лать? Это хорошо монахам в монастырях постоянно мо­литься, а простым людям ни­как невозможно.

Но шли годы. Я всё больше приходил к Богу и однажды понял правду и мудрость слов апостола Павла, ведь часто, когда просыпаешься утром, то на душе бывает какое-то безпокойство, а иногда даже и уныние. А начинаешь молиться - и на сердце становится спокой­но, и тоска проходит. Обду­мываешь дела, которые предстоит сделать в этот день, и настроение стано­вится совсем хорошим. А когда помолишься перед едой, то улучшается аппетит. И если ещё и перекрестишь­ся после еды и поблагода­ришь Бога за то, что насытил тебя, то совсем хорошо себя почувствуешь.

А как полезно бывает пе­ред каким-нибудь важным и непростым разговором с начальником, перед тем как войти к нему в кабинет, про­изнести простые и короткие слова: "Ну, с Богом!" И всё, разговор на высоком уров­не пройдёт у вас как нужно, и вы расстанетесь со сво­им начальником довольные друг другом.

Иногда среди дневной су­еты почувствуешь вдруг какое-то непонятное безпо­койство и раздражитель­ность, то тоже нужно помо­литься. И на душе станет хо­рошо и легко, и говорить бу­дешь со всеми спокойно и мудро, не обвиняя и не раз­дражаясь, с любовью. А если не успокоишь своей души молитвой, то будешь в общении с людьми недо­брым и конфликтным. Но иногда день выдаётся такой сложный и напряжённый, что бывает мало помолиться один или два раза. И тогда приходится то и дело повто­рять про себя: "Господи, по­моги!" или "Боже, будь мило­стив ко мне, грешному!". И, глядишь, все сложные нагро­мождения дел начинают по­немногу исчезать, и всё расставляется по своим ме­стам и как нужно.

А бывает, едешь с работы домой в метро, усталый и раздражённый от всяких дел и переживаний, которые произошли за день. И тут вдруг кто-нибудь толкнёт тебя в плечо. Он, конечно, толкнул случайно, задумался, бед­няга, о каких-то своих не­приятностях и спохватился только когда ему пришла пора выходить, а двери вот-вот захлопнутся. Он бросил­ся к выходу и толкнул тебя. Но ты взрываешься и готов об­ругать его, чтобы научить вежливости. Но, немного по­думав, сдерживаешься и произносишь про себя: "Да Бог с ним!" И вся обида про­ходит, и едешь дальше спо­койный и умиротворённый.

Или когда придёшь с ра­боты домой, жены ещё нет, и одна только тёща ходит сердитая и с тобой не раз­говаривает. И опять ска­жешь про себя: "Господи, прости и помилуй её, греш­ную!" И вот уже прошла вся обида на её неразговорчи­вость, и сам заговоришь с ней о чём-нибудь хорошем. И глядишь, тёща разговори­лась, заулыбалась и тоже начала с тобой ласково бе­седовать.

А как бывает хорошо по­молиться перед сном! Ведь за целый день столько испы­таешь волнений и неприят­ностей, что лежишь полчаса, час и всё прокручиваешь в голове случившиеся ссоры и конфликты и думаешь: "Ну что же это я никак не могу уснуть?" А потом и вспом­нишь, что забыл помолиться перед сном. И начинаешь молиться, повторяешь одну за другой свои любимые молитвы и не заметишь сам, как заснёшь. Вот и получается, что мо­лился ты весь день и почти непрестанно, как и учил апостол Павел. И времени на это потребовалось со­всем мало, и молитвы не только не мешали твоим де­лам, но, наоборот, помога­ли делать всё мудро и спо­койно.

Андрей Романович Зенков, "Русский Дом" № 9, 2012 г

«Донские православные вести»,  № 11 (138) 2012 г.

 

"Не могу зайти в церковь!.."

 

Сколько я повидал за годы моей службы различных палом­ников и исповедников - со всей России! С разными грехами приходят к священнику люди, но особенно горько бывает слы­шать о тяжких последствиях, ка­кие бывают у тех, кто кощунству­ет или глумится над иконами.

Один такой случай произо­шёл в Самарканде. Субботняя всенощная уже закончилась, народ расходился. В это вре­мя в дверях храма появился мо­лодой мужчина, очень больной даже с виду. Лето, жара - а он в шапке, и всё за голову дер­жится. Прихожанка, которая прибиралась в храме, подошла к нему:

- Дяденька, освободите цер­ковь, закрывать надо.

А он словно не слышит, к две­рям прислонился. Усадил я его на лавочку, стал расспраши­вать:

 - Что с тобой? Ты болен?

 - Голова болит, - ответил.

 - Давно ли с тобой такое?

Он и рассказал свою печаль­ную историю.

"Учился я в институте и очень стеснялся, что дома у нас были иконы - мама перед ними мо­лилась каждый день. Я же не верил в Бога. Глупостью каза­лась "отсталость" матери. Сколь­ко раз просил я её:

- Мама, убери иконы!

- Да ты что, сынок, как можно говорить такое!

Долго я спорил с ней, но мать ни в какую! Наконец, я решил больше не упрашивать её, а просто убрать иконы. Так их спрятал, что никто не найдёт.

Мама пришла с работы, глядь - икон нету.

- Володя, где иконы?

- Не спрашивай, мама, нету их.

- Куда ты их дел, Володя? От­дай, не бери греха на душу!

- Нету икон.

Как ни просила мать, не мог я ей сказать, что сделал с икона­ми. Она заплакала. Долго пла­кала. Умоляла:

- Отдай иконы!

Я молчал. Наконец, мать ска­зала сгоряча:

- Дурак ты, дураком и будешь!

Вот и всё. Мне не по себе ста­ло немного от этих слов. Но я храбрился, лёг спать как ни в чём не бывало. Но в полвторого ночи проснулся от страшной боли в голове - так мне тяжко сделалось, что я схватился за голову и кричал во весь голос. Мать вызвала "скорую по­мощь", увезли меня в "психушку". Шесть месяцев пролежал, как ни кололи - головные боли не проходят, и сам я вроде как умом повредился. Мать давай плакать, корить себя:

- Да зачем я так сказала на своего сынка?!

То в одну церковь бежит, то в другую - кается, просит проще­ния. А чего просить, если икон нет… Наконец решилась, пошла в больницу, написала расписку, чтобы отпустили меня домой. А я дома больше половины меся­ца не спал. Не могу спать - и всё тут. Никакие таблетки не помо­гают. Мне кто-то подсказал:

- Володя, ты в церковь пойди.

Вот я и пришёл в церковь. Мне здесь легче - так спокойно ста­ло. Можно у вас ночевать ос­таться?.."

Снял этот несчастный Володя шапку и стоит, упершись голо­вой в дверной косяк. Все уже вышли из церкви, а он всё стоит - будто уснул. Ему снова напо­минают:

- Храм закрывается уже…

Он отошёл на несколько ша­гов. А потом снова просит:

- Можно я у вас ночевать буду?

Ну, покормили его ужином, оставили на ночь. Потом ещё на одну. И так он месяц жил при церкви - домой даже не думал появляться. В гараже ему по­стель устроили, поставили ши­фоньер, стол. Читал он много - ему книг надарили… А мать его потеряла совсем: и в "анато­мичку", и в милицию, и в больни­цу обращалась - нигде нету. Опять плачет:

- Куда Володя девался?

В соседней церкви ей ска­зали, что сын в Георгиевском храме. Прибежала она к нам, залилась слезами:

- Володя, ты живой! Слава Богу! Я уж думала, что совсем тебя потеряла… Сыночек, про­сти меня!

- Мам, за всё - слава Богу.

- Пойдём домой, сыночек.

- Нет, мама, не пойду. Мне тут хорошо.

Поплакали они вместе, а по­том мать снова спрашивает:

- А всё-таки, Володя, куда ты иконы девал?

- Ох, мама, их нету - не спра­шивай больше об этом! - снова помрачнел сын.

Так три года он и жил при нашем храме. Но в сам храм не заходил - не смел. Однажды я попросил его:

- Володя, пойдём, поможешь мне помянники читать.

Он только через порог храма ступил - вздрогнул, будто его ударили, как за голову схватит­ся:

- Ой!!! Батюшка, я не могу в церковь зайти!

И выбежал из храма. Только в церковной ограде мог ходить спокойно. Вот что значит - ико­на! Страшно не то что кощун­ствовать - без благоговения прикоснуться к ней.

Протоиерей Валентин Бирюков

«Донские православные вести»,  № 4 (143) 2013 г.

Назад к списку